Книга Искушение, страница 45 – Лера Виннер

Тобиас… Или не-Тобиас, он ведь сам просил так его не называть…

Имя уже не играло никакой роли, потому что сейчас он стал страшен по-настоящему — едва ли чем-то лучше самого Пауля, такой же холодный, злой, нехорошо веселый.

— Ого, да ты живуч! — Пауль развернулся к нему, хотя особенного интереса и не выразил, а после подмигнул мне. — Крепко ты его зацепила, такого удара кому угодно должно было хватить. Как бы там ни было, уйдите с дороги, сударь, Ханна возвращается домой.

— Сударь? — он потер челюсть, с сомнением глядя не на меня, но куда-то в мою сторону. — А ты издалека, в этих краях так не обращаются. Она не хочет ехать. Так что если Ханна и вернется домой, то точно не к тебе.

Последняя фраза была обращена уже к Паулю, и повинуясь скорее инстинкту, чем разуму, я постаралась незаметно отступить назад и вжаться в стену, по возможности становясь незаметной. Эти двое слишком очевидно друг друга стоили, чтобы стоять между ними.

Пауль засмеялся снова, и меня охватил озноб.

Именно этот смех я слышала, визжа от боли в детстве, когда ему приходило в голову испытать новое снадобье, облив им меня из-за угла. Или еще что-нибудь не менее отвратительное…

— Значит, ты считаешь, что она поедет с тобой, — его внимание все же сосредоточилось на Тобиасе. — Позволь мне тебя просветить: она никому не бывает предана. Даже если мы предположим, что сейчас тебе повезет, и ты положишь свою жизнь за ее свободу, она о тебе даже не вспомнит. Прыгнет в свою повозку и умчится со своими оборванками, хотя этого и хватит ненадолго. Я могу искать ее вечность.

Справедливо не считая меня хоть сколько-нибудь опасной для себя, он повернулся ко мне спиной, а вот Тобиас, или как там его на самом деле звали, кажется, посмотрел прямо мне в глаза, хотя и не мог в полутьме их видеть.

— Он всегда такой скучный?

— Черным колдунам иногда приходится, — Пауль отвесил ему короткий насмешливый поклон. — Видишь ли, мы должны пугать шваль вроде тебя.

— А шваль, меж тем, все никак не пугается… — он почесал бровь с таким видом, будто Пауль говорил вовсе не с ним. — Знаешь, когда от меня сбегала моя третья жена, она готова была скорее наложить на себя руки, чем вернуться ко мне. С Ханной тебе так обольщаться не следует. Эта малышка скорее всадит пулю тебе в лоб. Хотя, чем дольше я смотрю, тем больше убеждаюсь в том, что они чем-то похожи.

Теперь он тоже развернулся к Паулю, и тот, наконец, посмотрел внимательнее, пытаясь понять, кто оказался перед ним.

— Судя по твоему виду, ей пришлось умереть от голода и нищеты.

Он засмеялся чисто и искренне, — не пытаясь напугать этим смехом, как обычно делал Пауль, а искренне веселясь.

— Не угадал, черный колдун. Ты совсем не угадал. Хочешь узнать, что с ней случилось?

Я медленно закрыла и открыла глаза, а потом подняла руки и принялась растирать виски, потому что то, что я видела, не укладывалась ни в какие рамки. Он в самом деле не боялся Пауля. Не испытывал ни малейшего трепета перед той стылой тьмой, которой от него веяло.

Более того, он знал, что с этой тьмой делать.

— Боюсь, там не будет ничего для меня интересного, — меж тем, Пауль улыбнулся коротко, любезно, но уже очевидно зло.

Его раздражала задержка, раздражал этот отчаянный и странный человек. Мое молчание раздражало тоже.