Книга Идеальная помощница для орка-мэра, страница 33 – Татьяна Озерова

Осознание этого, дикое и стыдное, окатило кипятком. Нет, я не могу так просто сидеть и таять, пока он, ничего не подозревая… или подозревая?.. делает мне так хорошо.

Резким, паническим движением, я вскочила. Стул с грохотом опрокинулся, этот звук ударил по ушам в ночной тишине пустой тёмной мэрии.

Я стояла, дрожа всем телом, и смотрела на него. Грудь вздымалась от прерывистого дыхания, щёки пылали.

Мэр не двинулся с места, но всё его тело напряглось.

Его штормовые глаза прожигали меня насквозь. В них не было гнева, холодности, бесстрастности. На их дне плескалось нечто тёмное, дикое, беспощадное.

— Будь я проклят, Тина, если ты не хочешь меня так же, как я тебя, — прорычал он хрипло и шагнул ко мне.

Он стремительно, неотвратимо сократил расстояние между нами, заполнив собой всё пространство.

Его ладони легли на мою талию, с непреклонностью и уничтожающей меня осторожностью вдавили меня в его рельефный торс.

Я ахнула, запрокинув голову. И в этот момент его поцелуй с неотвратимостью камнепада обрушился на мои ошеломлённо распахнутые губы.

Его губы, твёрдые и умелые, обхватывали то одну мою губу, то вторую, настойчиво придавливали, убеждали поддаться его давлению. В его напоре явственно читалась невероятная, оглушающая осторожность.

Он исследовал мои губы, заставляя их раскрыться. И когда они послушно дрогнули, он вошёл глубже. Его язык коснулся моего, и всё во мне взорвалось белым огнём.

Мэр не торопился, словно вкушал меня, изучал каждую реакцию. Его язык в глубине моего рта чувствовался горячим, влажным, настойчивым, но при этом нереально нежным.

Он ласкал моё нёбо, скользил вдоль моих зубов, очерчивал мой язык и снова, снова погружался вглубь, умопомрачительно точными движениями вытягивая из меня всё сопротивление, все страхи, оставляя лишь слепое, нарастающее желание большего.

Одна его рука всё так же держала меня за талию, прижимая к его мощному торсу, а другая поднялась к моей шее, её крупные чуткие пальцы погрузились в мои волосы, нежно поглаживали кожу под волосами, заставляя меня выгибаться ему навстречу, льнуть к нему.

Я тонула в нём. Мир перестал существовать вне этого поцелуя. Сократился до нас двоих, до его губ, его языка, его рук. До стука его сердца под моей ладонью, которую я сама не знаю, когда прижала к его груди.

Всё моё тело плавилось, превращалось в жидкость, готовое расплавиться от этого невыносимого, сладкого напряжения. Я отвечала ему, уже не думая, не боясь, полностью отдавшись на волю этого шторма.

Его поцелуй стал ещё более жадным, порочным в своей откровенности. Он уже не просто исследовал, а забирал, требовал, и я отдавала, отвечая ему с той же дикой, необузданной горячностью.

Моё тело, забывшее о страхе и условностях, обезумело от его прикосновений. Я тёрлась бёдрами о его пах, отчётливо ощущая огромный каменный бугор, желая сама не понимая чего. Из моей груди вырывались тихие, прерывистые стоны, которые он тут же поглощал своими губами.

Он целовал, а руки гладили мою спину, сжимали ягодицы, поднимались к груди, лаская большими пальцами болезненно напряжённые соски сквозь так мешавшую мне ткань платья. Затем снова оказывались на спине, прижимая крепче к нему, восхитительно мощному, рельефному, желанному, и снова погружались в мои волосы.