Книга Ведьма, мы-же-на-ты!, страница 44 – Надежда Мамаева

Меж тем муженек, видя, что я не спешу с ответом, сквозь стиснутые зубы прорычал:

– Здесь живет твой любовник? Ты завела его при мне, твоем муже?

– Ну, во-первых, не любовник, а постоялец, – взяв себя в руки, наконец отозвалась я. – Во-вторых, не завела, а он сам завелся, вернее, пришел сегодня. И в-третьих, еще недавно ты даже не подозревал о моем существовании.

– Но ты-то знала, что замужем! – с убийственной, поистине мужской логикой отозвался супруг.

– Вообще-то, я думала, что вдова, – возразила на это заявление пепельного. – А насчет сапога… Верни его, пожалуйста, обратно под дверь, а то постояльцу завтра не в чем будет хромать.

Рангер шумно выдохнул, сжал челюсти так, что заходили желваки, а голенище сапога – дубленое, между прочим – смялось в его ладони, точно было из бумаги.

– Изи, как же сложно с тобой! – только и выдохнул супруг и хлопнул дверью.

По коридору вновь раздались шаги, на этот раз громкие, решительные. Потом что-то ударило о доски. С таким звуком обычно бросают на пол тяжелую ненужную вещь. А после заскрипели ступени.

Теперь Рангер точно ушел. Из моей комнаты, но из мыслей…

Я же приблизилась к окну и взглянула на небо. Оно, как бескрайнее полотно, расстилалось над землей, усыпанное мерцающими алмазами. Глубокая тьма окутала мир безмолвием, спокойствием и дремой. И только звезды, словно искры забытых желаний, светили ярко и ровно. Будто свечи, чье пламя горит бесконечно. И в его отблесках можно разглядеть отражение давно минувших эпох.

В этой бесконечности люди что искры. Вспыхивали и тут же гасли. И я тоже была такой искрой… С темным даром… И тот сейчас внутри меня тихо, но очень недовольно клокотал. Силе не нравилось, что пепельный ушел.

– Даже так? – вслух спросила я.

Целители утверждали, что говорить самой с собой – признак душевного расстройства. Но сейчас звуки собственного голоса были тем, что помогло бы мне восстановить спокойствие.

Конечно, тьма мне ничего не ответила. Но я ощутила, как по жилам хлынула сила и скрутилась в тугой узел внизу живота. Без слов говорила, что все это значит: мой дар счел, пепельный достоин стать отцом юной ведьмочки.

М-да… Теперь, если с Рангером дело зайдет дальше поцелуя, после развода я унесу с собой не только фамилию пепельного, но и новую жизнь под сердцем. Но как бы ни сложилось дальше, единственное, в чем я была абсолютно уверена, – это в том, что пепельному знать ничего не следует. Как приехал, так и уедет в свой корпус паладинить дальше, спасать корону и империю, сражаться с демонами, танцевать на балах с дамами…

Едва подумала о последних, во рту появился противный вяжущий вкус. А пальцы, что барабанили по подоконнику, замерли. Да что же это такое! Почему пепельный и то, что с ним будет, вообще меня, ведьму, волнуют?

Прикрыла глаза. Вдохнула. Выдохнула и, чтобы отвлечься, посмотрела во тьму. Самая густая, чернильная была у кромки леса, туда я и взглянула. Пристально, неотрывно. А потом сморгнула. Раз. Другой. Потому что мне почудилось движение: что-то темное скользнуло по темному и притаилось. Небольшая точка.

Я мотнула головой – мерещится, наверное. Но нет. Зверь размером чуть больше обычной лисицы, да и выглядевший точно как она, вышел под лунный свет. Только тогда я разглядела его окраску – темно-синюю. Такая в тени почти неотличима от мрака.