Книга Моё пушистое величество 2, страница 149 – Алиса Чернышова

Ван-Ван моргнула и слегка увяла.

— Но, Снеж…

— Нет, — отрезал я. — Тебе хочется издеваться над собой, влюбляясь во всяких Гэвинов? Предположим. Но спать ты с ним сегодня не будешь. Это вопрос не только твоей репутации, но и здравого смысла. И твоего достоинства, разумеется. Тебе плевать на себя? Допустим. Но подумай о том, что у тебя есть я.

— Но разве это не моё личное дело? — вот теперь на меня смотрели с тем самым вызовом, что характерен для подростков всех возрастов и полов.

Ну-ну.

— Я не буду даже касаться того, что там, откуда я родом, подобное далеко не всегда остаётся личным делом. И порой имеет катастрофические последствия. Здесь, насколько я понимаю, всё не настолько серьёзно… Но всё ещё не так просто, как ты тут пытаешься представить. Может слыхала — последствия есть всегда? И меня это касается напрямую. Ты сама сказала, что больше не одна, верно? И это правда. Будь мы фамилиар и хозяйка или учитель с ученицей, мы связаны, и наши интересы с репутациями тоже. Опять же, твои новые союзники. Ты же не думала, что Гэвин просто так решил, как ты там выразилась, “снизойти”?

Губы Ван-Ван дрогнули.

— Но что может быть важнее…

— Даже не вздумай заканчивать это предложение, — отрезал я. — Если ты готова выбросить на мусорку меня, новых союзников, и перспективы, просто чтобы переспать с, прости мой хвост, Гэвином — ну, тогда у меня для тебя плохие новости. И поскольку мы связаны, и твоя репутация — моя забота, если это случится, я прикончу его. Вопросы?

Ван-Ван спала с лица.

— Снежечка, что ты такое говоришь?!

— Правду, — ощерился я.

— Ты не можешь!!

— Хочешь проверить? Рискни.

Я блефовал тут, конечно.

Ну… преимущественно.

Объективно, я не любитель той экстремальной “защиты женской чести”, под прикрытием которой в некоторых культурах принято убивать народ пачками. Однако… Будь мы у меня в родном мире и выдай Гэвин свой чудесный монолог, обращаясь к моей ученице — он был бы уже мёртв. Не потому что я в восторге от подобных вещей, а потому что некоторые вещи человек моего положения не может себе позволить прощать.

Здесь, конечно, всё иначе. И теоретически о репутации Ван-Ван можно беспокоиться намного меньше. Однако, Гэвин, талантливый малыш, умудрился потоптаться по достаточному количеству моих мозолей для того, чтобы основательно взбесить. Хуже того, я даже не единственный (и не самый опасный) недоброжелатель в этой очереди. И если я, возможно, всё же оставлю чудо-мальчика в живых, не все такие добрые и прощающие…

В любом случае, Ван-Ван прониклась.

— Я… я…

Я хмыкнул.

Я примерно понимал, что происходит сейчас в её голове: очередная драма на тему “ах, нам не суждено быть вместе”, или “ох, как же мне быть с любовью”. Ну, и прочее.

Это ничего, это полезно. Некоторым высоким чувствам стоит создавать преграды, хотя бы для того, чтобы у людей успело проясниться в мозгах. Если всё очень серьёзно, то не поможет, конечно. Но в данном случае…

— Снежечка, почему ты такой жестокий?! Я думала, я тебя убедила!

Жестокий? Ну может. Но я твой учитель, а значит, за тебя в ответе. И пусть тут сто раз свободные нравы, и пусть маги менее ограничены разного рода правилами приличия, но кто-то вроде Гэвина в качестве, почти не сомневаюсь, первого любовника? Такого никому не пожелаешь.

— Ты меня убедила, — согласился я важно. — Если ты не придёшь к нему, то будешь жалеть. Что идиотизм с моей точки зрения, но разные находятся сожаления. Это не значит, что я не добавлю ограничений.