Книга Моё пушистое величество 2, страница 151 – Алиса Чернышова

Да я и сам не понимаю.

— Ты слишком молода, чтобы понимать, — сказал я важно, копируя интонации учителя. Чем дальше, тем больше втягиваюсь в его шкуру; ну и сочувствую ему, не без того.

Если честно, то мы — Минночка, Тир-и и я — были намного хуже в своё время.

— Слушай, дитя, — сказал я, — считай меня твоими волшебными рыбьими костями…

— Чем?!

Ах да. Что там мне тётушка рассказывала о вариативности историй?

— Волшебной мышью? Феей-крёстной? Совой-помощницей? Деревом, политым кровью матери?.. Не знаю, какая тут у вас в ходу версия сказки.

— Про фею, — тихо хихикнула Ван-Ван. — Но… дерево, политое кровью матери?

— Типичный волшебный матримониальный помощник у культур, что сформировались на границе больших лесов… Так, не отвлекай! Сам факт: кто-то требует, чтобы подопечные уходили в полночь, а я вот тоже даю советы. И поверь моему опыту: так будет лучше. И — собирайся что ли? Пока я не передумал. Только надевай что-то поудобней: будет лучше, если в общежитие мы зайдём не через основной вход.

Ван-Ван застыла на пару мгновений, а потом хихикнула:

— Фей-крёстный, ты самый лучший!

— Сгинь с глаз моих! И не забудь поставить ширму, бесстыдное ты создание!

— Снежка, ты кот.

— Я — твой учитель! Существуют приличия!.. Всё, исчезни с глаз моих.

**

— Нет. Нет, я отказываюсь в этом участвовать.

— Ну Снежка…

— Нет я сказал. Переодевайся. Ни в одном из миров это не может считаться приличной одеждой!

— Это модно!

— У кого, у полоумных дев из дома удовольствия, не способных различать цвета?.. Переодевайся.

— Это нечестно!

— Чем больше ты споришь, тем больше вероятность, что ты сегодня никуда не пойдёшь.

— А вот возьму и пойду!

— А вот и нет!

— К чему это всё?! Ты мне не отец!!

…

Типичный аргумент, который я сам в своё время сдуру не раз и не два вываливал перед учителем, застал нас обоих врасплох.

..По правде, я как-то не заметил, как наши отношения дошли до той стадии, когда уместны такого рода аргументы.

Я нервно повёл хвостом. Ванина стушевалась. В воздухе повисло молчание.

— Я переоденусь, — сказала она.

— Я подожду, — я отвернулся, как всегда, и запрыгнул на подоконник.

Я подумал о том, что скоро стану отцом. Я заставил себя об этом не думать. Очередной дракон в комнате, а?..

..Собственно, благодаря своим философским размышлениям на подоконнике я сразу заметил это — ещё до того, как зазвучал сигнал тревоги.

Над заснеженными лесными кронами поднималось, распространяясь в разные стороны, зарево магического взрыва.

…

Какое-то мгновение было очень тихо; казалось, весь мир застыл, будто на кончике лезвия. Единственное, что было не так — тишина, холод, пустота, разлившиеся в воздухе… Они не существовали в этом мире. Не по эту сторону жизни.

Я застыл, прислушиваясь к разлитой в воздухе энергии Предвечной. Что должно было произойти, чтобы такое количество её выплеснулось в мир?..

Но додумать эту мысль я не успел: волна магии пришла следом.

Это было настолько интенсивно, что вся моя сущность заныла, из горла вырвался жалкий мяв, в котором я в жизни не признаюсь никогда и никому; шерсть встала дыбом, и меня буквально швырнуло на пол. Бешеный поток ментальной магии, смешанной с силой тьмы и чем-то инородным, пронёсся вокруг.

В Академии фамилиаров на магии закономерно держалось многое. И, конечно же, от такой волны первобытной, неразбавленной силы накрылось всё. Слетали щиты, ломались артефакты, гасли огни; студенты и фамилиары падали на пол с дикой мигренью.