Книга Моё пушистое величество 2, страница 163 – Алиса Чернышова

Леди Шийни отвернулась.

— Это не мало, — ответила она мягко, — и многие люди заканчивают вместе и по меньшим причинам. За тот век, что отведён им, они рано или поздно приходят к выводу, что верность, забота и понимание порой важнее любви. Они рано или поздно поворачиваются к тем, с кем можно разделить на двоих жизнь и смерть, победы и поражения. К тихому теплу. Тем, с кем можно вместе построить дом, растить в нём детей, с кем можно стареть. Иногда им везёт, иногда нет; это такая же лотерея, как и жизнь в целом… Знаешь, Бонни, в моей культуре это принято называть красной нитью судьбы.

— Погоди. Но красная нить — это же…

— Совсем другое, да. Для нас с тобой, мастеров нитей, это научно-магическое понятие. Знак судьбы и рока. Ловушка и неизбежность. Мы знаем о красных нитях, потому что видели их. Также мы знаем, что на конце красной нити далеко не всегда ищущего ждёт любовь… Тот виверн, что недавно упал вниз на наших глазах, простой пример. Все, кого ты убиваешь, простой пример, мастер алой нити.

Я промолчал. А что тут скажешь?

— Но для простых людей всё иначе, — продолжила она. — Для них необходимость вступать в брак почти никогда не была вопросом выбора. У нас ещё двести лет назад если молодые знали друг друга до брака, это уже считалось большой уступкой с родительской стороны. Выбор был ограничен небольшим количеством кандидатов, зачастую из одного поселения, максимум парочки, и одного социального слоя; время было ограничено тоже, причём для всех, женщин и мужчин. Брак был социальной обязанностью, спрятаться от которой выходило разве что у магов под крылышком… Ну, либо тем, кто был третьим-четвёртым сыном в семье. У остальных не было особенного выбора в этом вопросе. Это было неизбежно, как смерть. Или как судьба. Даже сейчас, после всех перемен последних столетий, наше понимание этих вещей изменилось не так сильно, как можно было бы ожидать… А теперь скажи мне, что делают люди с тем, что они не могут победить и чем не могут управлять?

— Они обожествляют это, — я уже понял, к чему она ведёт.

— Верно. Для всех юных людей (кто-то сказал бы, что больше для девушек, но по правде всё же для всех) брак был почти столь же неизбежен, как стихия. Идти против этого социального закона было всё равно, что ступать против ветра в шторм, когда дождь заливает глаза, молнии разрезают небо и лес позади уже горит. Общество всегда жестоко к тем, кто отрицает его законы, но в давние времена эта жестокость имела более непреодолимую форму… Брак был неизбежностью, шуткой судьбы, полным отсутствием выбора. И человеческому разуму, который по сути своей всё же весьма свободолюбивая птица, нужно было придумать какое-то оправдание всему этому. Некую магическую верификацию, которая говорит, что всё, что они делают, не зря. А потом кто-то как-то нашёл в древних текстах упоминание красной нити. Там говорилось, правда, что эта нить “связывает меня с моей погибелью”, но тот книгочтей был поэтом и трактовал погибель широко. Именно его стихи породили в нашем мире понимание алой нити судьбы как определения предназначенных друг другу возлюбленных. Родители не просто хотят продать тебя престарелому пердуну, как скотину, это нить судьбы! Ты не можешь жениться на служанке, вас не связывает нить судьбы! И всё в таком вот роде. Им просто хотелось видеть в этом нечто большее, чем обычное стечение обстоятельств. Тот, кого однажды поставят перед тобой твои родители или учителя — твоя судьба… Вот что такое алая нить судьбы в понимании людей. И они… Не совсем не правы. Любовь, если разобраться — такая же иллюзия, как и алая нить судьбы. Выдумка, призванная замаскировать неприглядную правду. Но судьба есть, равно как и учительская воля.