Книга Моё пушистое величество 2, страница 42 – Алиса Чернышова

Она на пару мгновений прикрыла глаза, но потом спокойно встретила мой взгляд.

— Веселье не имеет отношения к этой ситуации.

— Да? — ярость бурлила во мне, перекрывая… многое, многое другое. — Я считал тебя самым близким для себя существом — но посрать что я там считал. Как выясняется, у меня на этот счёт было слишком много иллюзий.

— Я не могла тебе сказать.

— Ой, не нужно! Ты нарушала эти правила, когда считала, что именно таков правильный выбор! Да, платила цену, но много ли надо было, чтобы подтолкнуть меня к пониманию? Тебе не требовалось вывалить мне всё в лицо, достаточно намекнуть… Но тебе это не пришло в голову. Я знаю тебя — или думал, что знаю, но не важно. В одном я точно уверен: ты выбрала не говорить.

Она помолчала, а после холодно усмехнулась. Её глаза были темны.

— Что же, ты прав. Я выбрала не говорить.

Я оскалился.

— О, теперь ты решила быть честной? Как мило и благородно с твоей стороны! Не хочешь просветить этого жалкого и ничтожного, неспособного понять великие замыслы Королевы Пауков дурака: почему?

— У меня много ответов, и ни один из них тебе не понравится. Потому что это нарушило бы равновесие и отбросило Долину в зарево гражданской войны с неизвестным исходом? Потому что ни один из вас не был готов к исходу? Потому что вдвоём вы были лучшим, что могло случиться с этим троном? Потому что такова нить твоей судьбы?

— О, конечно, судьба, — меня трясло от бешенства. — Вы, великие маги, блуждающие по высшим дорогам, очень любите говорить о судьбе. Но где это оставляет меня, а? Тётя с дядей и ты, вы никогда не брали меня на эти ваши высшие дороги. Как бы я ни тянулся к вам, вы всегда были немного выше — но я, я, конечно, должен был расти с Фаэн Шо, чтобы моя судьба свершилась. Я должен был торчать в том проклятом дворце, наблюдая, как все, кто мне дорог, уходят в лучшую жизнь, предают или умирают. Вы такие благородные, но никто из вас даже не подумал забрать меня с собой в ваши прекрасные, далёкие миры, на вершины духа и тайны… И я смирился. Честно. Но ты… Я не знаю, почему я думал, что люблю тебя. У тебя вместо сердца паутина.

Её улыбка дрогнула.

— Так и есть, — ответила она просто.

И как же, как же я её ненавидел в этот момент.

— У меня паутина вместо сердца, — сказала она. — Это правда, и на правду обычно сильнее всего обижаются, ты это знаешь, как и я. И да, будь у меня снова этот выбор, я поступила бы так же. Но, Кан…

— Для тебя я Его Величество.

— ..Твоё Величество, нравится тебе или не нравится, злишься ты на меня или нет, но это твой бой и твой долг. Я сделала для тебя то, что было в моих силах. Но именно ты начал эту историю; тебе же, по законам нарратива, и ставить финальную точку. Время пришло. И злись как угодно, но этого не изменишь.

— Конечно, не изменишь. Как и того, что моё счастье все и всегда радостно меняют на высшее благо. Как благородно с вашей стороны!

Она едва заметно сжала кулаки.

— Ты зол, о император. В тебе говорит ярость.

— Я зол. Но во мне наконец-то говорю — я!

Леди Шийни коротко усмехнулась. В её равнодушных глазах наконец-то, наконец-то забурлило нечто яркое.

Я оскалился. Я жалел, что мы не можем сразиться прямо здесь и сейчас.

— Отлично, Твоё Величество, — её голос струился, как шёлк — она была в ярости. Отлично. — Значит, да будет же по словам твоим. Но видит Бездна, я однажды поклялась присматривать за тобой — и я пыталась, из памяти и уважения к своей наставнице. Пусть даже первые сто лет мне постоянно приходилось напоминать себе, почему я не должна тебя убивать, такую дичь ты порой творил. Но нет, хочешь верь, хочешь нет, но я старалась, как могла. И я знала всегда: единственной моей ошибкой был тот момент, когда я позволила личному вклиниться между нами.