Книга Моё пушистое величество 2, страница 56 – Алиса Чернышова

— Ты можешь, по крайней мере, говорить от имени Персик, потребовать для неё нормального суда…

— Могу. И буду. И потребую. Но мои слова не будут иметь никакого значения.

— Я не понимаю. Неужели все, кто может рассмотреть это дело, куплены и пристрастны?.. Слушай, Персик — милейшее существо, это может понять любой, у кого есть глаза. На фоне всех знакомых мне фамилиаров она, на мой взгляд, меньше всех похожа на убийцу-психопатку. Да я не думаю, что она в жизни кого-то убила!

— Нет, конечно! — фыркнул Бонни. — Но в этом и проблема.

Э..

— В том, что Персик — не убийца?

— В том, что она очень молода. Леди Персик — дух совсем молодой дубовой рощи, выросшей на месте пожарища. Она не застала драконо-фоморьей войны и стала одной из немногих по-настоящему могущественных сущностей, что были рождены после — что само по себе чудо. Она никогда никого не убивала. Она — типичный дух рощи, потому не то что не умеет лицемерить, но даже не понимает концепта. Это усложняет задачу, но проблема даже не в том. Просто… Видишь ли, что бы она ни сказала, не важно. Если леди Найделл уже вцепилась в неё, это не будет иметь значения.

Я поморщился, встопорщив усы.

— Ну слушай, эта баба хороша в работе со слухами и общественным мнением, но любому красноречию есть предел. Это не те обстоятельства, в которых всё априори предрешено; это не тот случай, когда ты идёшь против абсолютной власти, и никакие твои слова не будут иметь значения. У вас тут ещё не дошло до этой стадии, если я всё оцениваю верно. Иначе наместник-советник Рил, или как там звучит его титул на ваш манер, не тянул бы так долго…

— Ты прав.

— Тогда почему ты говоришь, что всё предрешено?! Если по крайней мере попытаться защитить Персик с правовой точки зрения…

Бонни пару мгновений смотрел на меня, а после тяжко вздохнул.

— Как ты думаешь, почему прислали именно чету Найдел?

А?

— Они гениальны, они уважаемы, они правильно мотивированы, они разделяют удобную наместнику идеологию. Что я упускаю?

— Пару твоей подопечной.

О.

О, дерьмо.

— Ты… знаком с Орди.

— Не лично, нет. И мне он известен под именем Адан Найдел… Все знают, что из-за приключившейся в утробе болезни старший сын Найделлов родился тяжелобольным. Клинический случай ментального расщепления. Я знаю, они привезли сына с собой, но не имел чести видеть его.

Блядь нет. Я не согласен.

Пусть это будет не то, о чём я думаю.

— Он что, действительно их ребёнок!?

— И да, и нет. Биологически да, но… Я не знаю точно, что он такое, и не совсем понимаю, как это могло родиться в человеческом обличье. Но, как я уже сказал тебе, Найделы — гениальные демонологи.

Это всё просто нахрен слишком много для одного дня.

— Слушай, я не знаю, что у вас тут за законы, но не верю, что вот это вот может быть законно. Потому что просто ни в одной вменяемой правовой системе такое не может одобряться. Даже учитывая постулат про “внутренние дела семьи”. Ладно, предположим, духи не живые, то бишь, с ними разрешается творить, что вздумается. Но, если я всё понимаю правильно, Адан человек. Ну, был человеком на каком-то этапе своего существования… Я не знаю, как это работает. Но, как бы ни работало, оно даже звучит невменяемо!

— Я с тобой полностью согласен. Проблема только в одном: как это доказать? Рассказать о том, на что способен мой дар? Нет, спасибо большое. Другие опции… Если я потребую расследования на пустом месте, и оно ничего не выявит (а оно ничего не выявит, сюрприз), я буду выглядеть ужасно, добавляя горя безутешным родителям.