Книга Секреты Примроуз-сквер 1, страница 86 – Татьяна Лаас

Йен улыбнулся — он сам частенько применял эту практику на допросах, и загонять себя в угол, признаваясь в эльф знает в чем, не собирался:

— Не имею ни малейшего понятия, лар.

— Вы же только пятый день как после больницы, верно?

— Верно.

— Хорошо выглядите, — странно-задумчиво сказал дознаватель, но Йен решил счесть это комплиментом.

— Благодарю.

Дознаватель поставил локти на стол и сцепил пальцы, рассматривая Йена поверх них.

— Хорошо выглядите для того, кто попал под огненный слив, — уточнил он.

— Меня уже допрашивали по этому поводу в больнице недели полторы назад, лар. Мне просто повезло.

— И в чем же вам повезло? Нир Шейл был один из самых сильных огненных магов.

— И самый опытный, лар. Потому слив не был сильным. Сильный оставил бы от нас головешки.

— И все же на вас ни следа ожогов. Объясните?

Дверь внезапно открылась, и в кабинет быстрым шагом прошел солидный мужчина лет пятидесяти — короткие рыжие волосы на висках уже посеребрила седина. И этого тайного советника Йен даже знал — огненный маг лар Брент Маккей. Йен его почти неделю ловил у Парламента, чтобы узнать запах его магии. Маккей пах грозой, он пах озоном и влагой, как ни странно. И он был главой Магического Совета и третьим советником короля — первым был премьер-министр, вторым — архиепископ Дубрийский.

Лар Маккей проигнорировал предложенный дознавателем стул и встал у окна, прислоняясь к стене и складывая руки на груди:

— Лариц, что я пропустил?

Йен быстро сообразил, что единственным ларисийцем в Тайном Совете был лар Дюпон-Леру, отвечавший за отдел магических расследований. Главному дознавателю пришлось чуть развернуться в своем кресле, чтобы одновременно отслеживать и Маккея, и Вуда. Старательно удерживая улыбку, Дюпон-Леру сказал:

— Ничего, лар Брент, абсолютно ничего. Мы как раз завершали обмен любезностями о здоровье инспектора.

— И как оно? — серые глаза Маккея впились в Йена, внимательно его рассматривая и замечая и еще короткую после больницы прическу, и худые щеки, и легкую небритость — Йену утром в участке было не до бритья, о чем он сейчас пожалел. — Выглядите, честно, не очень. Хотя если учесть то, что вы глупо спровоцировали огненный слив, то, может, и терпимо.

— Благодарю вас, лар. — сухо сказал Йен, проигнорировав яд в голосе Маккея.

Дюпон-Леру повернулся к Йену:

— Мы как раз подошли к интересному вопросу: где же ожоги после слива?

Йен спокойно пояснил:

— Меня заслонил констебль Хеттер — он как раз направлялся к Шейлу с наручниками. И, если вас так интересуют ожоги, то как раз у констебля осталось очень много рубцов от глубоких ожогов. Что-то еще?

— И все равно, подозрительная везучесть, инспектор Вуд, — настаивал Дюпон-Леру.

— Везучесть? Целители говорили, что я подарил особняку Шейлов и конкретно каминной полке очень много мозгов, а каминная решетка чуть меня не добила. Если вы называете это — «легко отделался», то это сильно преувеличено, лар.

Вмешался Маккей:

— Вы пользуетесь амулетами?

— Нет, лар. Я всего лишь инспектор. Мне они не положены.

— И все же? — Дюпон-Леру даже подался вперед. — Покажите содержимое своих карманов.

Стараясь удержать свою улыбку, Йен принялся доставать из карманов пальто все свои мелочи — он уже знал, что попался.

На стол перед главным дознавателем легли документы инспектора, коробок спичек, моток бечевки, печать, сургуч, плотная бумага для упаковки улик, платок, вязанные перчатки, при виде которых оба мага покоробились — как же, они лары, они носили только кожаные перчатки. Последними на стол легли желуди, перемазанные серым мякишем — Йен так и забыл в кармане хлебные крошки, они сперва намокли вместе с Йеном, потом высохли, потом снова намокли, прилипая к желудям и покрываясь веселенькой плесенью…