Книга Неистинная, страница 176 – Анна Шнайдер

Я знала, что всему виной ожидание грядущих неприятностей от отца, а сам театр и спектакль абсолютно ни при чём, и мне было досадно. Досадно, что Алан Вилиус умудряется до сих пор портить мне жизнь, хотя казалось бы — наши дороги после суда окончательно разошлись, давно пора всё забыть и жить дальше. Ну забрала я у него Аврору — так она ему и не особенно была нужна! Но его задетое самолюбие саднило, как рассечённая бровь во время драки — вроде и не смертельно, но противно, и кровь заливает лицо, и хочется поскорее ответно задеть противника.

Мне было сложно понять подобные чувства — несмотря на то, что я искренне и глубоко ненавидела своего отца. Но к этой ненависти не добавлялось желание уничтожить его. Никогда не видеть и ничего не слышать о нём — да, безусловно. Но не более.

Да, я ненавидела и презирала Алана Вилиуса, но мне не было до него дела. И, несомненно, я бы предпочла мести возможность никогда не встречаться. Но я, по-видимому, настолько взбесила отца своей строптивостью, тем, что посмела пойти против его воли, сопротивляться, сбежать из дома, лишить его прав на себя, а затем и на Рори, что Алан Вилиус безумно желал поставить меня на место. Именно так — безумно. Ведь подобная одержимость могла быть лишь безумием.

Что ему до меня? Я родилась уже наказанной за что-то судьбой — аристократка без магии, «пустышка», которую за отсутствие энергетического контура так и не смогли полюбить родители. И вместо того, чтобы хоть немного жалеть меня, вынужденную жить среди ехидных и презрительных взглядов, злых смешков и язвительного шёпота за спиной, Алан Вилиус стал моим самым безжалостным судьёй. И он не мог смириться с тем, что я вырвалась из-под его влияния.

Но что он собирался сделать? Я не понимала. Неужели рискнёт собственной свободой ради мести? Мне по-прежнему казалось это невероятным. Отец всегда любил удовольствия, которые получал от жизни, и бросать всё на жертвенник ради мести дочери… Я настолько взбесила его тем, что выиграла суд?

Я прокручивала все эти мысли в голове, пытаясь понять, что собирается делать Алан Вилиус, как именно он хочет отомстить, — но так и не придумала ни единого варианта. Изрядно тормозил меня тот факт, что я мало понимала в магии и не знала, что можно использовать, а что нет, дабы тебя не засекли сразу же и не нашли в дальнейшем.

Да, я не знала, как работает большинство заклинаний. Но дознаватели первого отдела ведь должны были разбираться в этом, правда? И я надеялась на них…

Перед спектаклем, когда я уже сидела в гримёрной, готовая к выходу, ко мне заглянул маэстро. Он всегда заходил ко всем актёрам перед премьерой — такая у него была традиция.

В костюме капитана торгового судна, с лихо повязанной алой банданой на голове, из-под которой выбивались тёмные волосы, со шпагой на поясе и крупным перстнем-печаткой на пальце, Говард больше напоминал пирата, нежели обычного торговца, и абсолютно не был похож на романтического героя и покорителя женских сердец. Но я лучше многих знала, что всё изменится, как только он выйдет на сцену. Каждый человек в зале, замирая, будет слушать его глубокий голос, женщины станут мечтательно вздыхать, глядя на его улыбку, и маэстро преобразится в романтического героя не силой своей внешности, а мощью своего несравненного таланта.