Книга Северный ветер, страница 162 – Александрия Уорвик

Борей отступает на шаг и встает у меня за спиной, не давая и шанса.

– Объяснись.

Между правдой и ложью существует очень, очень тонкая грань. Это я украла маки, но для Зефира, чтобы он сделал снотворный настой. А раскрывать все детали я не обязана. Лишь те, что представят все в нужном мне свете.

– Я ходила с Зефиром в пещеру Сна.

Борей так неподвижен, что я бы даже не удивилась, превратись он в камень. Тогда я не считала свои действия предательством по отношению к мужу. С тех пор много изменилось.

– Твоему брату понадобилось растение для особого настоя. Пока Зефир отвлекал Сна, я взяла нужные травы.

Пальцы Северного ветра обхватывают мою шею сзади. Перчатка холодит разгоряченную кожу.

– Я говорил тебе держаться от него подальше, – рычит король сквозь зубы.

Дрожь накатывает волной, руки заметно трясутся. Сцепляю их в замок, пытаясь усмирить затрепетавшее от близости Борея тело.

– А когда это я тебя слушала? – Ком в горле разбухает. Чудом ухитряюсь его сглотнуть. – Я хотела помочь другу.

Борей презрительно фыркает:

– Мой брат тебе не друг.

Резко становится холоднее настолько, что у меня болит в груди, и от каждого выдоха на носу появляется иней. Нет ничего страшнее гнева Северного ветра, черных теней, тянущихся из его кожи.

– Держи себя в руках, – шиплю я. – Прости, что я пошла против твоего слова, но даже не жди, что я буду сидеть здесь взаперти до конца своих дней.

Борей снова выступает вперед:

– Поговорим позже, жена.

Жена. Чуть не влепляю ему пощечину.

– Опять мы к этому вернулись?

Осознание, что я сама, Бездна меня побери, вляпалась в историю, горчит куда хуже сожаления.

Пропустив мои слова мимо ушей, Борей поворачивается к родичу:

– Чего ты желаешь, кузен?

– Я желаю лишь вернуть то, что у меня украдено, – и взвешенный, выжидающий взгляд.

Даже если бы я очень захотела вернуть Сну цветы, я не могу. Они у Зефира.

– У меня их нет. Отдала Зефиру. И не знаю, куда он отправился.

Все чистая правда.

Верхняя часть силуэта Сна перекатывается, будто он пожимает плечами.

– Тогда я требую плату.

Борей застывает совершенно неподвижно.

– Сколько? – сиплю я.

У меня нет денег. Сроду не водилось. Но, пожалуй, у короля найдется?

От короткого смешка, хриплого и густого, по моему телу проходит странный разряд.

– Меня не интересуют деньги. Меня интересуют грезы.

Я тупо моргаю, уставившись на бога. Грезы?

– Ты переходишь черту, – вмешивается Борей.

– Разве? Знаешь, сколько времени уходит, дабы вырастить единственный цветок мака? – Сон фыркает, не получив ответа. Наверняка знал, что королю нечего сказать. – Семь лет. Она сорвала три цветка, а значит, утрачен уже двадцать один год. Я считаю грезу, нечто, чего она больше не вспомнит, справедливой ценой.

– Какой тебе толк в грезах? Мир грез не в твоей власти. Ими ведает Прядущий грезы.

Когда Сон отвечает, в голосе его звучит улыбка:

– Я чтил границы, что мы давным-давно очертили. Я не переступал твою высокую каменную стену. Я не брал ничего, тебе принадлежащего. А что твоя жена не слыхала о границах, так то по твоему недосмотру, не моему. Она преступила черту, и за утраченное я жду воздаяния.

Повисает пауза. Если судить по бледности вокруг сжатых губ, Северный ветер вот-вот сразит родича наповал.

– А что до моего брата и его наказания?

– Я займусь Западным ветром в свое время.