Книга Северный ветер, страница 236 – Александрия Уорвик

– Что… – растерянно моргаю, глядя, как Борей стоит на коленях в изножье кровати.

– Не прячься от меня, – морозный взгляд пригвождает меня к изголовью. – После всего, что было.

После всего. Как будто мы прошли ад вдоль и поперек, чтобы оказаться здесь. Думаю, Борей прав.

– Да, – шепчу я, запрокидывая голову и закрывая глаза.

Его рот возвращается к своему жестокому занятию. Лаская маленький нежный бугорок, обхватывая его горячими губами, Борей проталкивает в меня два пальца и гладит меня изнутри. Дергаю бедрами под его ртом в бессвязной мольбе, обезумев от наслаждения, что обжигает вены. По внутренней стороне бедер стекает липкая влага. Борей с довольным урчанием начисто вылизывает мне кожу, и я невольно сжимаюсь на его пальцах, жаждая втянуть их глубже. Они движутся во мне, четко и резко. Я едва осознаю слова, что слетают с губ.

Еще. Пожалуйста. Быстрее. Да, вот так.

Мне становится тесно в собственной коже, напряжение достигает пика, и когда горячий рот вбирает меня в последний раз, я кончаю.

Срываю горло криком, спина выгибается, бедра резко взметаются вверх, и я теряю себя, а Борей все терзает каждый мой нерв, раскрывая меня, как спелый фрукт. Пальцы ног поджимаются, пятки упираются в матрас. Перед глазами на мгновение все вспыхивает белым. Я дергаю Борея за пряди волос, переживая муки прекрасного, переворачивающего жизнь, сокрушительного удовольствия, что уносит меня далеко-далеко волной, пока та не теряет разбег и не выносит меня на берег.

Я пялюсь в потолок, насытившись. Кожу покалывает от соленого пота.

А жива ли я вообще?

Король запечатлевает мягкий поцелуй на внутренней стороне моего бедра, затем возвращается вверх, потираясь носом о мое теплое, разморенное тело. Целует изящную грудь, влажную шею, висок и наконец губы. Этот поцелуй – самый лучший. Нежный, голодный.

– Ты чуть меня не убил, – шепчу я, когда мы отрывается друг от друга.

В уголках глаз короля собираются морщинки.

– Однако ты по-прежнему жива. Хочешь сказать, я потерпел неудачу?

– Хочу сказать, что ты еще не исчерпал все средства.

Время тянется. Слившись губами, мы лениво скользим по телам друг друга ладонями, впиваемся пальцами в податливую плоть, и мы вместе начинаем распаляться.

Позже, много позже, Борей устраивается меж моих ног. Встречается со мной взглядом, удерживает.

– Я не хочу сделать больно, – предупреждает он.

Вскидываю бровь. Мне доводилось спать с мужчинами, которые обращались со мной грубо. Не то чтобы я ждала подобного отношения от Борея, но иногда страсть затмевает осторожность. Я ему доверяю.

– Ты не сделаешь мне больно, – отзываюсь. – Или я тебе об этом скажу.

Борей очень серьезно кивает.

– Хорошо.

– Погоди. – Прижимаю к его груди ладонь, прежде чем он успевает войти. – А как же беременность? У меня нет оберега.

Я не готова произвести на свет ребенка. И не уверена, хочет ли этого Борей, когда его сын погиб. Мы такое не обсуждали.

Северный ветер тянет меня за прядь волос, проводит большим пальцем по линии челюсти.

– Не тревожься. Пока мы не найдем оберег, Альба будет давать тебе настой. – Забота в его глазах сменяется чем-то. Борей внимательно всматривается в мое лицо. – Но хотела бы ты детей? Не сейчас, но однажды?

И тогда я понимаю. Это надежда. И это страх.

Я особо не задумывалась о детях, ведь не считала себя в состоянии их вырастить. Все внимание, все силы уходили на выживание. Да и никто в Эджвуде не вызывал желания от него понести. Но я так ясно вижу наше будущее с Бореем. Представляю, каким замечательным он будет отцом. Он светится, когда ему есть о чем позаботиться, как об оранжерее.