Книга Развод. Не прощу за, страница 119 – Екатерина Гераскина

Тот споткнулся, упал, поднялся — и тоже закричал, тонко, истерично, так, что звук сорвался на хрип.

— Быстрее! — орал император, вытирая пот со лба, глядя на ведьму с безумием в глазах. — Скорее, открой, открой же этот проклятый проход! Она убьёт нас, слышишь?!

— Быстрее, Лайяна! — подхватили остальные, визгливо, наперебой, как стая перепуганных гусей.

Один из них выронил кинжал, другой едва не споткнулся о корень, вырвавшийся из земли.

А ведьма…

Она стояла посреди этого хаоса, бледная, трясущаяся, с безумными глазами.

Руки её дрожали, но она всё равно начала чертить в воздухе магические линии.

Каждое движение отзывалось гулом. Воздух стал густым, режущим, запах железа и серы ударил в ноздри.

Я видела, как перед ней пространство дрогнуло, будто кто-то невидимый разрезал ткань мира.

Появились тонкие нити — салатовые ослепительно-яркие, они изгибались, послушные воли фаворитки императора.

Мир разрывался, а сквозь прореху уже мерцало небо — чужое, но такое знакомое, фиолетово-красное.

— Нет… — прошептала я, осознавая, что она делает. — Она открывает портал. Прямо в бездну.

И тут что-то изменилось.

Холод прошёл по коже, магия дрогнула.

Из-за развалин, из клубящейся пыли и вороха листьев, что кружили в воздухе, появилась она — та ведьма, чьё безумное карканье я уже слышала.

Хохоча, она подняла руку. Из ладони вырвались тонкие зелёные лучи — струны магии, живые, шипящие.

Они впились в те самые нити портала, обвили их, и я ясно увидела, как она начала их перебирать — словно арфистка, настраивающая свою смертоносную песню.

Чужие нити силы легко подчинились новой хозяйке. Фаворитка императора больше не контролировала портал, через который они собирались скрыться.

Воздух вспыхнул яркими искрами — зелёными и багровыми, как в преддверии конца света.

Всё, что оставалось живым, всё, что могло шевелиться, пришло в движение.

Корни под землёй заскрежетали, рванулись вперёд, прорезая почву. Громадные, переплетённые, они вспарывали землю, вздымали пласты, ломали каменные дорожки.

Кроны деревьев качнулись, наклоняясь в одну сторону — туда, где стояла группа беглецов.

Паника.

Крики.

Император и его советники бросились назад, но корни уже сомкнулись за ними стеной.

Трава превратилась в болото, обвила их ноги, превращаясь в живые путы.

Деревья, что сошли со своих мест и окружили их кольцом, склонили над ними свои острые ветки.

А та ведьма все приближалась.

Босая. Платье на ней было разодрано в клочья, серое, облепленное грязью и кровью. Волосы — некогда светлые — теперь были почти седые, тяжёлые, влажные, трепетали на ветру.

Кожа — бледная, словно давно не видела солнца, — светилась зелёными узорами, которые пробегали по вискам, спускались по шее, по ключицам, будто внутри неё текла сама магия.

Заострённые черты лица делали её похожей на хищницу — высокие скулы, вытянутый подбородок, тонкий, словно вырезанный из мрамора нос.

Кроваво-алые губы потрескались, но от этого не теряли своей выразительности, лишь придавали лицу дикости.

Глаза… зелёные, горящие изнутри, в них смешались боль, безумие и сила.

Она была старше меня лет на двадцать, но красивая, несмотря на весь тот ужас, что творился вокруг.

На руках у неё были металлические кандалы — тяжёлые, грубо выкованные, с острыми краями, но цепь посередине уже была разорвана.