Книга Развод. Не прощу за, страница 53 – Екатерина Гераскина

— Этого не может быть… — прошептала я.

Я никогда не слышала о подобном. Никогда! Хотя… бабушка как-то вскользь упоминала, что у ведьм бывали раньше фамильяры.

— Значит… твой котёнок связан с моим сыном, — догадалась я, повернувшись к кошке. — Поэтому он тоже был так слаб.

Кошка кивнула, и я поняла — я права.

— Вот оно что… — я провела рукой по её голове. — Спасибо, что привела меня к нему.

Теперь всё встало на свои места: и то, как природа откликнулась, и то, почему кошка доверилась мне. Она почувствовала связь.

— Теперь нам нужно отправиться к воде, — тихо сказала я. — Принести, промыть рану, прополоскать бинты и высушить их.

Я попросила:

— Могу я взять твоего котёнка?

Кошка снова кивнула. Я взяла крошечное тельце, поднесла к руке Алекса. И зелёные потоки заструились, заплелись в мягкую сеть, обвили их двоих. И котёнок, и мой сын спали спокойным сном.

— Всё будет хорошо, — прошептала я. — Они точно продержатся до нашего возвращения.

Я заметила в углу пещеры какие-то вещи. Развернула его — крой был странно знакомым, такие носили и у нас в мире. Половина подола была разорвана, именно из этих лоскутов были сделаны бинты на ноге Алекса. Я нарвала ещё куски, оставила их рядом. Тут же нашла и котелок, пусть и металлический, почерневший от времени. Деревянную ложку и чашку.

Мы с кошкой отправились к воде. По дороге я собрала ещё несколько пучков трав. Когда вернулись, я тут же принялась за перевязку ран сына.

Я не чувствовала ни холода, ни голода. Всё моё существо было поглощено заботой о сыне и о маленьком котёнке.

И потому не сразу заметила: по проходу кто-то полз.

Я метнула взгляд на кошку. Она принюхалась, глубоко втянула воздух, а затем снова опустилась рядом со мной, продолжая пристально смотреть на котёнка. Тот, свернувшись в крошечный клубочек, уткнулся мордочкой в руку Алекса, будто в поисках тепла.

Я поняла, что тот, кто приближается, не опасен… и всё же пальцы сами собой нащупали в руке тяжёлую миску, в которой я только что растирала травы. Я была готова, если что, дать отпор.

Во тьме, сквозь узкий проход, вдруг мелькнул взгляд — не человеческий. Узкий, вытянутый зрачок, отдающий зеленью. А еще острые короткие рога. Один длиннее другого.

— Бездна побери… как же тут узко, — проворчало-прошипело существо себе под нос.

Из прохода в основную часть норы вывалилась… девушка. Когда я увидела, какая она, у меня внутри всё сжалось, и я едва не закричала, но сдержалась.

Половина лица была покрыта зелёно-чёрной чешуёй. На плечах у неё были наросты, будто костяные короткие шипы. Она была стройной, очень гибкой. Клыки упирались в нижнюю губу, выглядывая наружу. Раздвоенный язык мелькал лентой между клыками.

Она увидела меня — и замерла.

— Кто вы? — вспыхнула она, пятясь назад. Головой больно ударилась о каменный выступ в тесной норе, ахнула, зашипела от боли и стала нервно чесать затылок. Я закрыла сына телом.

Я заметила, что её длинные волосы были заплетены в десяток тонких косичек, каждая из которых перехвачена чем-то необычным. Между прядями поблескивали большие бусины, грубые деревянные подвески и какие-то странные обломки — то ли кости мелких зверей, то ли раковины.

Образ её был одновременно пугающим и завораживающим — словно существо, вырванное из мифа или кошмара, где границы между человеком и чудовищем давно стерлись.