Книга Развод. Не прощу за, страница 75 – Екатерина Гераскина

Шкуру с картой свернули. В пещере Лири нашла новый костыль — прочнее, удобнее. Сын поменял свою палку на удобный костыль, и наше движение возобновилось.

За чтение карты отвечала Лири, а Диант шёл чуть впереди, держа руку на рукояти меча.

Спустя два часа я почувствовала странное напряжение — толчок изнутри, ощущение надвигающейся беды. Оглянулась. Никто ничего не почувствовал. Я наклонилась, чтобы снова срезать травы, но почувствовала еще один толчок. А ведь даже кошка не насторожилась.

Я спешно спрятала травы на ходу в сумку, забежала вперед, чтобы лучше видеть мужа и сына, произнесла:

— Арагон… нас нашли. Неживые идут по следу.

Мужчины замерли, прислушались. Лири втянула воздух, попробовала лентой языка. Покачала головой. Она еще ничего не слышала.

— Ничего не слышу, — пробормотала она. Но взгляд его метнулся к кошке. Та подняла хвост, шерсть встала дыбом. Но тоже покачала головой.

Но решение принимать Арагону.

— Приготовиться к бою. Ищем место! — коротко бросил он.

У мужа сомнений не было. Он кивнул мне. Он верил мне.

Мы действовали быстро, слаженно. Через двести метров нашли подходящее укрытие — нагромождение камней, образующее глубокий каменный мешок с естественным козырьком.

Мужчины встали впереди, образуя заслон.

Алекс тяжело опёрся на костыль, но глаза его вспыхнули упрямым огнём.

— Дайте мне меч, — прохрипел он.

— Ты еле стоишь, — рявкнул Арагон, но сын уже выпрямился, словно невидимая сила поставила его на ноги.

— Я буду стоять рядом с тобой.

Я видела, как руки моего сына дрожали, но вместе с этим, как крепко он сжал рукоять меча.

Муж поджал губы, но помог сыну занять оборону.

Из промежутка в каменной гряде выскочили неживые. Монстры, в которых невозможно было узнать человека. Искажённые под действием мутации, они были ужасны и угрожающи.

Их кожа местами облезла, свисала лоскутами, обнажая чёрную, словно обугленную плоть. Вместо глаз — мутные светящиеся провалы. Из спин и плеч проросли наросты, похожие на сросшиеся костяные крылья.

Они двигались рывками, словно кто-то дергал их за невидимые нити, а из ртов вырывалось сиплое шипение, перемежаемое с хрипом. От них тянуло гнилью.

На всех них была имперская форма — старая, порванная, местами в клочья, но знаки различались отчётливо. Я успела разглядеть гербы и шевроны. У каждого — своя часть армии, свой полк. Те самые люди, что когда-то служили под знаменем Империи.

Я представляла, с каким тяжёлым сердцем сейчас сражались мужчины. Ведь кто-то из этих монстров когда-то был их соратником, другом, сослуживцем… а может, даже братом или родственником.

В глазах Алекса читалась боль, когда он узнал на лохмотьях неживого знак своего полка.

Неживых было немного — всего трое. Но этого оказалось достаточно, чтобы сердце сжалось от ужасной правды. Когда последний пал, Арагон, весь в пыли и крови, тяжело выдохнул, медленно опустился на колено рядом с изуродованным телом.

Он прикрыл глаза павшему, провёл рукой по лбу бывшего воина и тихо произнёс слова, которых я не расслышала, но знала — это были слова чести.

Генерал Дрэдмор, даже здесь, отдавал почести бойцам имперской армии.

Мы аккуратно уложили тела в углубление между валунами. Сложили руки павших на груди.

Арагон вместе с мужчинами укрыли тела камнями. Отдали им последнюю воинскую честь, прижали кулаки к груди подняли и опустили клинки.