Книга Развод. Не прощу за, страница 78 – Екатерина Гераскина

— Да, — подтвердила я.

— Скажи мне, Кьяра, сможешь ли ты его закрыть? — спросил он после короткой паузы.

— Я не знаю, Арагон, — честно ответила я. — Но я, как и ты, хочу прекратить все эти ненужные, бессмысленные смерти. И если ведьма может закрыть портал — я попробую.

— Выходит, сын тоже сможет покинуть этот мир?

— Думаю, да. Ему не нужно будет ждать тебя, чтобы ты открыл ему проход. Его собственная кровь позволит сделать это. Он наполовину ведьмак.

— Отлично, — коротко сказал он, а потом наклонился ко мне, прислонил свой лоб к моему. Он не целовал — просто прикрыл глаза, шумно выдохнул.

— Как же я скучал без тебя, Кьяра.

— Что-то мне не верится в это, Арагон, — тихо и обреченно произнесла.

Он слабо усмехнулся.

— Моя ведьмочка...

Мы молчали. А потом он прошептал.

— Скажи, ты когда-нибудь сможешь простить меня за то, что произошло? — его голос стал низким, почти шёпотом.

— Не спрашивай меня о том, ответ на что ты не захочешь услышать, Арагон. Ты привёл в наш дом беременную любовницу.

— Я привёл её потому, что это было единственное место, где ребенку было безопасно, — голос Арагона был низким, глухим, и в нём не было оправдания, лишь тяжёлое, выстраданное признание. — Я не хотел от тебя ничего скрывать. Это не в моих правилах. Я должен был дать фамилию ребёнку и защитить его. Но это не относится к его матери. Луизу я устрою жить отдельно. Ребёнок ведь ни в чём не виноват.

— Я не прощу, — сказала я тихо, но каждое слово резало, как лезвие.

Он кивнул, даже не пытаясь спорить.

— Знаю, Кьяра. Но и обманывать тебя, притворяться, будто я был верен, когда переспал с той женщиной… тоже не могу. Купить ей дом, а потом ждать, когда до тебя дойдут слухи, — это было бы ещё большей подлостью.

— Ты хотел, чтобы я ей прислуживала.

— Не прислуживала, а помогла обустроиться. Только тебе я мог доверить ребёнка, а потом надеяться на твоё понимание.

— Я хотела выцарапать тебе глаза.

— Знаю. И сам бы лишился зрения, если бы была возможность всё вернуть вспять. Я хотел бы, чтобы матерью моего ребёнка была ты. И чтобы у нас  был не только Алекс.

— Что ты от меня хочешь, Арагон? — выдохнула я, сжимая ладони так сильно, что ногти впивались в кожу.

Он чуть подался вперёд, взгляд стал прямым, открытым, до боли честным.

— Просто дай нам ещё один шанс. Я сделаю всё, что смогу, и даже больше, чтобы заслужить твоё прощение. Я положу жизнь на это. У нас она долгая, Кьяра. Я не собираюсь сдаваться.

Я убрала его руку со своего подбородка. Тень огня плясала на его лице, высвечивая резкие черты, горечь в уголках губ и усталость.

— Если нас не убьёт император, — тихо произнесла я.

Он чуть усмехнулся, почти безрадостно, и ответил:

— Пусть сначала попробует, — пауза была недолгой. — Я не ищу оправданий, Кьяра. Я сам себе палач. Я ощущаю себя предателем, как и мой дракон. Просто знай, каждый день с тех пор — расплата за ту одну ночь. Всё внутри меня выжжено. Я сам не понимаю, как это вышло. Какое-то помутнее на грани потери рассудка. А потом лишь горечь и тяжесть понимания на утро, что все не сон и я тебе изменил.

— Ты был жесток со мной, когда пришел, — ответила я холодно. — Ты привык командовать, чтобы тебе подчинялись. Но я не твой воин.

— Мне сложно переключиться в одночасье. Вся моя жизнь прошла на фронте, за редкими исключениями. Туда же ушёл наш сын. Иногда мне кажется, что я уже не приспособлен для мирной жизни. И да, я был зол и жесток в словах. Я уже не помню, что значит тепло, что значит подбирать слова и не ранить ими. Война не учит этому. Она учит принимать решения — тяжёлые, быстрые, и ни перед кем не отчитываться, Кьяра. Я такой, какой есть. Жестокий, безжалостный генерал.