Книга Демон в порядке, страница 26 – Ива Лебедева, Ирина Смирнова

— Не подглядываю! — соврала я, чуть не задохнувшись от смеха. — Просто слышу, как ты с мылом воюешь. Оно тебя победило?

В ответ донеслось лишь яростное сопение.

Потом наступила тишина. Долгая. Я уже начала беспокоиться, не захлебнулся ли несчастный чумазый черт, пытаясь вымыться в кастрюле. Но тут раздался новый звук. Сначала тихий, потом все громче. Какое-то… яростное кряхтение, перемежающееся с отчаянным шипением и сдавленными стонами. Словно кто-то пытался воевать с дюжиной немых, но очень решительных котят.

— Гр-р-рах!.. Бр-рдец!.. Да отпусти!.. — донесся сдавленный вопль. — Мои волосы! Где здесь нож?!

— Проблемы с прической, ваше сиятельство? — не удержалась я.

— Мои волосы! — завопил он, и в голосе слышалась настоящая боль и отчаяние. — Какая… превратила их в колтун?! Дай нож!

Я не выдержала. Тихонько приоткрыла дверь. Картина была достойна кисти великого мастера комедии. Редис стоял посреди кухни — мокрый и красный от усилий и злости. На нем было только лично принесенной мной из припасов кухонное полотенце, обмотанное вокруг бедер. В одной руке он сжимал найденную где-то старую костяную гребенку с несколькими выпавшими зубьями, в другой — безнадежно запутанный, мокрый клок собственных волос. Он дергал гребенку, дергал волосы, лицо искажалось от боли и ярости. Йорик, проскользнувший за мной, сел и наклонил голову набок, явно недоумевая. Потом даже скульнул, выражая сочувствие страдальцу.

— Ну что, гордый воин, сдаешься? — спросила я, скрестив руки на груди.

Он обернулся, его взгляд был диким и беспомощным одновременно.

— Эта дрянь не расчесывается! — выдавил он, как будто сообщал о смерти близкого. — Все спуталось! И эта… штуковина, — он тряс гребенкой, — ломается! Дай нож, в который раз приказываю!

— Приказчик нашелся, — вздохнула я. Дрессировка дикого лорда требовала терпения. — Ладно хоть вымылся самостоятельно. Никаких ножей, тут не парикмахерская. И вообще… Сядь и посиди спокойно две минуты. Вон, возле плиты, там как раз тепло. И чур, не убегать и не бороться с прической, пока я не вернусь. Иначе ты себе все волосы повыдергиваешь вместе с рогами.

Он колебался секунду, потом с видом величайшего унижения бросил злополучную гребенку в сторону раковины и плюхнулся на единственный целый стул.

— Ну?

— Вот и посиди, обсохни, согрейся. С Йориком поделись впечатлениями, он тоже терпеть не может купаться и расчесываться. Я сейчас вернусь.

Достать из сумки щетку-массажку — дело двух минут. Подумать и захватить еще и Йорикову пуходерку — вовсе не заняло времени. Так что на кухню я вернулась во всеоружии.

Мокрые волосы рогатого недоразумения необъяснимо пахли жасмином. Чем он мылся? Вроде обычное мыло давала, детское, почти без запаха… В любом случае касаться их было приятно. Но колтун у виска он себе набил впечатляющий.

— Сиди смирно, — приказала я, осторожно взяв в руки запутанный клок. — И не дергайся. Будет больно — скажи. Но терпи. Красота требует жертв. Особенно после векового бардака на голове.

Медленно, осторожно, пальцами я распутывала самые сложные узлы, потом аккуратно проходя щеткой. Упрямый Редис сидел, напряженный как струна, временами вздрагивая и издавая сдавленные стоны, когда зубья щетки застревали. Но не рычал. Прогресс, причем на удивление быстрый — под моими руками самые страшные колтуны будто сами распутывались и падали на широкие мужские плечи мягкими локонами. Десять минут, и вместо лохматого чучела на табуретке оказался вполне приличный мужчина: черные вьющиеся пряди собраны в низкий хвост, морда лица чистая и бритая. Чем он щетину изничтожил, интересно? Но зато совсем стал на человека похож! Если б не рога.