Книга Нелюбимая жена-попаданка для герцога, страница 1 – Ульяна Соболева

Я, Анна Викторовна, терапевт, гроза ОРЗ, последняя надежда пациентов, которые считают, что парацетамол — это темная магия, друг бабушек с гипертонией неподкупный враг тех, кто просит "выписать что-нибудь посильнее, доктор, но без рецепта", и, кажется, все. Пенсия. 65 лет. Ни детей, ни мужа, ни даже нормального кота.

Хотя с котом еще можно поспорить. Местный рыжий бандит каждый вечер заявлялся к моему подъезду и садился под окном, глядя на меня так, будто мы заключили контракт на пожизненное снабжение его сосисками. Но в квартиру не заходил. Тоже гордый, зараза.

Жизнь моя была размеренной, как капельница: не слишком быстрой, не слишком интересной, зато стабильной. Работа, пациенты, бесконечные словесные дуэли с Надеждой Петровной из регистратуры, которая регулярно пыталась втюхать больничные абсолютно здоровым личностям.

— Анна Викторовна, ну давай мужику на заводе больничный дадим! — умоляюще глядит на меня.

— Надежда Петровна, у него давление как у космонавта, и если я сейчас начну выписывать больничные направо и налево, меня повесят за халат на дверях Минздрава:

— Ну так он же устал!

— Тогда ему не врач нужен, а отпуск.

И так каждый день.

Днем я спасала мир от ложных диагнозов и любителей "чего-нибудь посильнее, но без побочек", а вечером возвращалась в пустую квартиру, где меня ждали книги, телевизор и глубокие философские размышления о том, в какой момент я решила, что карьера важнее личной жизни.

Утром — поликлиника,

Вечером — книги и телевизор,

Ночью — мучительные мысли: "Анна, а что, если зря? А что, если надо было выбрать не работу, а семью?"

Но менять что-то было уже поздно.

И вот так бы оно и шло, пока.

Шла домой с работы, устала, как собака, но думала не о заслуженном отдыхе, а о том, что дома закончился чай. Именно чай, а не, скажем, смысл жизни или старость, потому что размышлять о глобальном после десяти часов приема в поликлинике не хотелось категорически. Хотелось только горячего чая, пледа, тишины, и чтобы никто не спрашивал: "А больничный-то мне можно?". А еще в этот момент Анна Викторовна, как и подобает уважаемой женщине в возрасте, с опытом и с отличной репутацией, несла домой кота. Да, того самого рыжего.

Нет, правда. Несла. В буквальном смысле.

Этот рыжий бандит, годами терроризировавший подъезд, высматривавший меня из-под лавки и регулярно заглядывавший в окна с видом "старуха, ты мне должна", объявился возле поликлиники. Как он туда забрел один черт знает.

А я что? Ну, конечно, подхватила, прижала к себе и понесла. Да еще и умиленно почесала за ухом.

И вот представьте: вечер, холод, уставшая терапевт с котом на руках и единственной мыслью — "наконец-то будет с кем разговаривать по вечерам".

А потом…

Поворачиваю за угол — и тут оно, как в дурном кино: визг тормозов, крик, мелькнувший перед глазами цвет детской курточки, и — мальчишка, лет пяти несется прямо под машину за своим мячом.

Все происходит слишком быстро и одновременно чертовски медленно, как в замедленной съемке. Мир вдруг перестает звучать нормально — шум улицы, гул шагов, звук радио из открытого окна где-то наверху — все заглушается одним единственным, громким, обжигающим внутри чувством: надо успеть.

И я успеваю.

Кидаюсь вперед, хватаю мальчишку за шкирку и буквально выкидываю его обратно на тротуар, как мешок картошки, не особо заботясь о грации. В этот момент я еще думаю, что умница, реакция еще та, и что, может, зря я в молодости отказывалась от занятий спортом, а ведь ловкость у меня, оказывается, звериная.