Книга Жена приговорённого, страница 19 – Глория Эймс

И вот опять прошлое всколыхнулось, стоило мне попасть во дворец! Ненавистное лицо короля вызвало столько эмоций, что я до сих пор не могу прийти в себя! А ведь мне нельзя раскрываться, тем более, что Джормит отлично постарался: похоже, король даже слово «икстермия» забыл.

А смерть Ретони, такая внезапная и страшная, также заставила меня задуматься.

Возможно, мы имеем дело с чем-то ужасным, о чём предпочитают молчать маги всего королевства. Как иначе объяснить отсутствие записей об этом странном ковене?

В разгар моих напряжённых размышлений принесли ужин. Между делом перекусив, я отодвинула поднос с едой и погрузилась в чтение книг что лежали на столе.

Сплошная беллетристика — развлекательные романы, такие популярные у придворных дам. Интересно, кого здесь содержали до меня?

И ответ появился сам собой: кто-то из асхаинских фрейлин, прибывших с королевой, коротал здесь время. Интересно, почему её перевели в другую камеру?

Но через мгновение ответ пришёл сам собой: эти стены не пропускают магические волны. Асхаинки не владеют магией — значит, содержать их можно в менее намагиченных местах.

Ведомая чутьём, я протянула руку к стопке книг и выбрала одну наугад. Раскрыв форзац, прочитала от руки сделанную надпись на асхаинском: «Отсюда нет иного пути, кроме как к единому богу».

Стало не по себе. Неужели, отчаявшись выйти отсюда, фрейлина что-нибудь сделала с собой? Или это просто фанатичный всплеск эмоций заставил девушку высказаться на бумаге в отсутствие слушателей? Как бы то ни было, показалось, что даже сумрак по углам комнаты сгустился.

Нет, надо взять себя в руки и набраться терпения. Меня скоро выпустят. А Брилеус поможет в дальнейших поисках.

Завернувшись в одеяло, я легла на кровать и почти сразу уснула.

Утро в темнице началось с грохота засова: мне принесли завтрак, оказавшийся вполне сносным — яичница с беконом и свежий хлеб. Похоже, что тюремщик тоже не воспринимал меня как опасную заключённую, даже пошутил насчёт выгоревших за ночь свечей — я забыла их задуть перед сном.

Пару часов после завтрака я провела за чтением книг порой отвлекаясь на то, чтобы подремать — недосып предыдущих дней давал себя знать.

А затем раздались шаги сразу нескольких пар ног, и в дверь вошёл неожиданный тость: его величество Бротод Восьмой пожаловал собственной персоной. «Значит, всё-таки помнит, что обязан мне жизнью», — мелькнуло у меня в голове, пока я поспешно вставала, чтобы поклониться его величеству.

Бротод был, как обычно, спокоен и уверен. Без всяких предисловий он взял меня за подбородок и развернул к робкому свету нескольких свечей на столе. Пока он вглядывался в моё лицо, я, в свою очередь, читала в глубине его глаз неподдельный интерес.

— Согес, скажи начистоту, ты причастна к исчезновениям? — наконец, спросил король.

— Ни в малейшей степени, ваше величество. Иначе я не пришла бы во дворец с просьбой помочь, — сдержанно ответила я.

— Возможно, дело приняло серьёзный оборот, — вдруг сказал он, выпуская мой подбородок и становясь ближе. — Мы сожалеем, что очередная твоя свадьба сорвалась, но может, так даже лучше.

— В каком это смысле?! — ошарашенно спросила я.

Ничего не поясняя, Бротод оглядел комнату.

— Нет жалоб на условия содержания?

— Есть жалоба на сам факт моего заточения! — выпалила я.