Книга Мой опасный капитан, страница 40 – Елена Сергеева, Татьяна Гончарова

Мне просто сейчас хорошо, как уже очень и очень давно, пожалуй, не было.

Эванс держит меня плотно в своих крепких объятиях, поглаживает по предплечью большим пальцем. Едва заметно. И дышит глубоко и ровно.

Боюсь пошевелиться. Кажется, малейшее движение или слово, и это хрупкое ощущение разрушится, разобьётся, разлетится на осколки.

Слишком всё тонко. Возможно ли перемирие?

Впервые за долгое-долгое время я вдруг снова допустила мысль о том, могло бы у меня с Эвансом получиться? Могла бы я стать его самкой — той самой, единственной, навсегда?

Чтобы обменяться парными подарками. А потом нацепить на хвосты друг друга кольца… Наделать отряд маленьких рихтов…

Могло бы?

Сейчас, лёжа на Эвансе, слушая его размеренное дыхание, вдыхая его пьянящий, одуряющий запах, я…

Похоже, что я пошевелилась, думая об этом, потому что Эванс сдвинул меня вбок, расплетая хвосты, положил меня в кресло на спину, нависая сверху.

Похоже, что я совсем размякла, потому что залюбовалась им. Красивый гад, всё-таки. Суровый такой. Мужественный. Огромный и мощный. Образцовый самец.

Пожалуй, я определённо хочу ещё один заход.

Доказательство того, что сам Эванс очень даже готов на новый заход упиралось в моё бедро, твёрдо и внушительно.

— Сроки рассмотрения удовлетворительны? — вдруг ухмыляется Эванс и опускает взгляд на мою грудь: — впрочем, я ещё не всё рассмотрел. Сзади так точно хочу рассмотреть ещё несколько раз.

Я некоторое время смотрю на него, пытаясь осознать, что чувствую.

Вроде бы, что он такое сказал?

А мне вдруг так…

Вот же я дура, расслабилась… парные медальоны, маленькие рихты, перемирие… Ада, ну ты и дура… Растеклась. А ему — рассматривать.

Буквально каменею, разглядывая его лицо.

Открытое. С этой его усмешкой. Смотрит на мою грудь.

А мне… мать мою неизвестную, что ж так в груди-то меня давит-то, и ещё горло перехватывает будто в тисках. Почему так больно-то? Он же… Он же ничего такого особенного не сказал.

Эванс, похоже, что-то чувствует, потому что вдруг вскидывает взгляд на меня, пытливо всматривается в мои глаза. Ухмылка растворяется на его лице.

— Где-то болит? — хмурится он.

Болит… Ещё как болит, Эванс. Но это не впервой. Я уже давно знаю, как с этим поступать.

Я точно знаю, что делать.

Натягиваю на губы улыбку.

— Сроки рассмотрения удовлетворительны, — сказала я, отдельно проследив за тем, чтобы мой тон прозвучал игриво, — сзади, говоришь? Давай, покажу, порассматриваешь.

Он недоверчиво рассматривает меня, но я улыбаюсь шире, показывая клыки. Его хвост пытается захватить мой, но мой ловкий красавец уклоняется, и точным взмахом выскочившего жала полосует ему спину — глубоко, основательно.

Вот ведь Мрак! Даже не морщится. Ни единым мускулом не подаёт виду, а я ведь яда достаточно подпустила, у него сейчас не только болит, но ещё и жжётся. Пусть. Так ему.

Провожу обманный манёвр, выполняю серию — стремительно и быстро.

Получается: теперь Эванс в кресле, впечатан раненной мною спиной в обивку, я бы пожалела, но не за что его жалеть.

Его глаза зло сужаются, подаётся вперёд, чтобы схватить меня.

Выбрасываю руку ладонью к нему.

— Стой, — увидев, что он застыл, я добавляю: — ты же хотел рассмотреть, — и, попустив бархатистой хрипотцы в голос: — рассмотреть… сзади.

Видимо, в моём тоне всё же проскальзывает нечто, что его настораживает, но… Эванс медленно откидывается обратно в кресло и скользит взглядом по моему обнажённому телу.