Книга Развод: я сжигаю мосты, страница 37 – Карина Семёнова

Мне жаль твою Лорику, не повезло ей. Пусть теперь она с тобой мучается. А мне, надеюсь, больше не придётся тратить на тебя время, нервы и листы бумаги. И как бы тяжело ни было, я смогу жить без тебя'.

Подумав, в дополнение я нарисовала Бартала. Но поскольку я старалась рисовать, как завещали великие художники — чтобы в портрете отражался внутренний мир человека — то у меня получилась какая-то нелепая смесь надутого петуха и обезьяны, почему-то в клоунском костюме.

Пока я старательно изображала Барта, эмоции улеглись, и пришла здравая мысль: это письмо он сможет использовать против меня, обвинить в клевете, как и говорил законовед.

Я глубоко вздохнула и снова достала чистый лист. Столько мне хотелось написать этому мерзавцу, но по итогу я ограничилась скупым:

«Бартал, я требую развод. От тебя мне ничего не надо, только подпись на бумагах. Буду ждать тебя через семь дней в восемь вечера. — Я призадумалась. Свой адрес сообщать я не собиралась, мало ли что ему на ум придёт. Поэтому указала адрес кафе, которое заприметила через два дома отсюда. — Приходи в кафе „Мастеровой“, что на улице Третья Ремесленная».

Пока мне снова не взбрело в голову что-нибудь поменять, я быстро вложила письмо в конверт и заклеила.

«Всё! Дело сделано. Письмо будет добираться до Бартала где-то день-два. Значит, ему ещё пять дней останется на размышления. Надеюсь, Барталу хватит совести прийти».

На следующее утро я отправила письмо и сразу пошла искать работу.

Полдня я потратила, чтобы побегать по Файренку, попасть в несколько разных мест и узнать, что вакансии сортировщиц, на которые я очень рассчитывала, уже заняты.

Краем уха услышала, что маленькому любительскому театру неподалёку от камнеобрабатывающего комбината требуется художник-оформитель. Рисую я хорошо, это у меня от папы, но всё же самоучка. Пока шла до театра, старалась подбодрить себя, чтобы выглядеть уверенной и произвести впечатление. Но снова неудача: в театре предпочли нанять настоящую художницу.

Заметив, как я расстроилась, бойкая девушка в модной шляпке с плиссированными лентами сунула мне в руку билет на представление. Я, конечно, поблагодарила, с сожалением размышляя, что билеты в пищу не годятся.

У уличного мальчишки купила новый рекламный листок, надеясь на свежие объявления. «Канцелярской конторе крупного фарфорового завода требуются работники с чётким и изящным почерком для переписывания текста». Почерк у меня очень даже неплохой, и я ринулась по объявлению. В душной пыльной комнате, заваленной пачками папок и бумаг, нервный мужчина, больше трёх часов заставлял меня писать то крупно, то мелко, то с завитушками, то без. Я столько всего переписала! Кажется, я выполнила за него приличную часть работы, причём бесплатно. Меня не взяли, но и не отказали: сославшись на то, что качество переписанного будет оценивать начальник, мужчина из конторы взял мой адрес и сказал, что если я подойду, то мне в ближайшее время пришлют записку.

Я вышла на улицу. Время прошло быстро, уже близился вечер. Закатное солнце отражалось от светлого камня зданий и тротуаров, слепило глаза. Улицы наполнялись людьми, кто-то спешил домой после рабочего дня, кто-то, кто побогаче и не отягощён необходимостью работать помногу часов, наоборот, выходил прогуляться. Я поплелась домой и сразу залезла в ванну — смыть досаду бесконечных «вы нам не подходите».