Книга Притворись моей любовью, страница 200 – Карина Семёнова

— А дальше?

— Обыскиваем. Земли фейри огня — это узкая полоса степей и редколесья между непригодными для жизни горами на севере и тропическими лесами на юге Бальбиэна.

— Узкая? Но всё равно это многие мили в длину и ширину!

— Это уже моя проблема. — Помнишь тот кулон, что я сделал для Лайон? Он создан с помощью чёрной магии. Как думаешь, много источников чёрной магии в Бальбиэне?

Брам усмехнулся.

— Нам придётся чуть ли не ситом просеять пески, чтоб найти такой маленький кулон. Вряд ли от него исходит мощь на мили.

— Это хотя бы что-то. Кадум, если собрался к жене, лети. Имей в виду, на рассвете я улетаю в Бальбиэн. Опоздаешь, ждать не буду.

— Я не опоздаю, Доментиан, — серьёзно сказал Брам.

Он приблизился к краю обрыва, раскинул руки и шагнул в пропасть. Не успел я метнуться за ним, как длинное чешуйчатое тело взмыло стрелой и сделало мёртвую петлю на фоне заходящего солнца.

Я усмехнулся. Вот позёр. Мальчишка, что с него взять. Но быстро учится, этого не отнять.

Дракон качнулся в воздухе, и чешуя сверкнула огненными переливами. Кадум повернул от заката, поднялся к самым облакам и помчался прочь над вершинами гор.

Я поменял ипостась и быстро, через порталы, понёсся в противоположную сторону.

Доментиан

Едва я появился в замке, как сразу вызвал Хатха. Управляющий в замешательстве замер в дверях, разглядев кровавые разводы на моей одежде, но голос его не дрогнул:

— Рад снова видеть вас, мой господин. Всё в порядке, мой господин?

— В порядке, Хатх. Немедленно прикажи подать ужин. Скажи Таове, чтобы сварила свои лечебные зелья. Я скоро улечу, и они мне пригодятся. И пусть Килс приготовит мой походный костюм.

— Всё будет исполнено, мой господин.

Старый гоблин поковылял прочь.

Я ушёл в спальню, скинул одежду, забрался в ванную, смыл грязь и запёкшуюся кровь. Тёплая вода окутывала и баюкала измученное тело, но тревога о Лайон мешала расслабиться. Что-то рвалось в душе, тянуло, раскалывалось от тоски. Всё громче звучал голос отчаяния. Я приложил руку к груди. Пока что-то делал, двигался было легче. Даже когда умирал в замке. Теперь в тишине и покое в голову лезли смятенные мысли, топили в невыносимой тоске. Лайон… Стоило закрыть глаза, как я чувствовал её присутствие, слышал стук её сердца. Открывал глаза, и наваждение исчезало. Между нами незримая нить? Может ли… Да… Лайон коснулась моего сердца, сущности, и теперь её собственное сердце стучит в унисон с моим. Великодушный дар любви.

Я со злостью хлопнул ладонями по воде, быстро выбрался из ванны, переоделся и не в силах оставаться на месте, ушёл в кабинет и написал письмо отцу Лайон, о том, что Конлет не тот, за кого себя выдаёт, и перечислил догадки о его местонахождении. Если я не справлюсь, не отобью Лайон, пусть знает, куда пропала его дочь и кто виноват в её несчастной судьбе. Это при условии, что родители не заодно с Конлетом. Но вряд ли. Кем надо быть, чтобы отдать свою дочь фанатику. Хотя моя собственная мать продала меня демонице. Вот досада, Осор сдохла, а я так и не узнал, сколько же стоила моя жизнь.

Пытался уснуть, но поднялся, ходил из угла в угол, обхватив голову руками. Всё же одному мне жилось лучше, нужно было тревожиться только о себе.

Я взглянул на большую луну, на призрачный серебристый свет, льющийся из высоких окон, и сердце защемило от глухой тоски и невыразимой нежности.