Книга Притворись моей любовью, страница 219 – Карина Семёнова

Доментиан закрыл дверь и ушёл. Я прислушалась, в коридоре хлопнула дверь, и всё стихло. Что, и правда ушёл? Не придёт больше? Он перехотел пускать меня в свою спальню? Мне самой надо идти к нему? Или не надо? А может Доментиан предполагал отвести меня к себе, но почувствовал мой страх и передумал? Или он вообще не собирался оставаться со мной наедине. Вдруг я ему уже не интересна. И это его «моя спальня напротив, если понадоблюсь» — простая вежливость или намëк?

Я плюхнулась на большую мягкую кровать и со стоном обхватила голову руками. Как всё сложно! Я запуталась!

Взгляд уткнулся в мои ободранные о камни голые ноги, исцарапанные руки.

— Ну конечно, в этом дело. Вид у меня не самый привлекательный. Надо непременно привести себя в порядок.

Я огляделась. Для замка демона комната оказалось очень даже комфортной: с большими окнами, за которыми мерцали звезды над горами, солидной старомодной мебелью, красным ковром у огромного камина. Интересно будет посмотреть на весь замок. До жути хочу знать, как и чем живёт Доментиан. Я так боялась, пока шла сюда, что не запомнила ни путь, ни обстановку. Помню только изумрудного цвета дорожки и тёмно-серые стены. Отец был бы разочарован такой вопиющей невнимательностью.

Я вздохнула, когда в памяти всплыли все те слова, что отец сказал у стен храма. Пора уже перестать думать, как меня оценивает родня. Теперь я сама по себе.

В дверь постучали. Я дёрнулась, поднялась на ноги, забегала взглядом в поисках того, во что можно завернуться. Вдруг Доментиан, а я всё ещё некрасивая. Но в комнату заглянула седая косматая голова.

— Вы позволите, госпожа?

— Да, пожалуйста.

У головы появились шея, плечи, а потом и всё туловище. В спальню вошла старая гоблинша в сопровождении двух молоденьких гоблинок. Они сразу же принялись перестилать кровать, разводить огонь, наполнять ванну горячей водой, а старая гоблинша подошла ко мне.

— Я Таова, лекарка.

Вблизи с сожалением я увидела, что лицо гоблинши пересекает шрам, и один глаз слепой.

— Мои снадобья, госпожа. Для ваших ран, госпожа. — Гоблинша достала из карманов тёплого синего платья стеклянные баночки и поставила на комод. — Помочь ли вам обработать раны? Помочь ли принять ванну?

— Нет-нет, я сама.

Таова склонила голову в знак согласия. Она указала на кровать, где одна из служанок раскладывала атласное персиковое платье.

Улёгшаяся ревность снова поднялась и теперь грозила перехлестнуть через край.

Платье. Длинное. Точно не для гоблинш. Очень сомневаюсь, что Доментиан увлекается платьями. Так что оно тут делает?! От предыдущих забывчивых гостий осталось?! Я его убью. Нет, сначала найду предыдущую хозяйку и убью, а потом уже Доментиана! А эту тряпку раздеру и устрою из клочков салют.

— Платье новое? — сквозь зубы спросила я. Ничего не могла с собой поделать. Моя выучка давала сбой.

— Конечно, — удивилась гоблинша. — Всё самое лучшее для вас, госпожа. Скоро вам принесут и подходящие туфли.

— Откуда же в замке женские наряды?

— Здесь полно всего. Господин очень предусмотрителен.

Ну ладно. Тугая спираль, сжавшаяся внутри, расслабилась. А после тёплой воды в ванне, подарившей чистоту, и снадобий, унявших боль, стало казаться, что жизнь прекрасна.

Через час Таова снова пришла за мной, помогла заплести волосы и проводила до огромной столовой, где уже ждал Доментиан. Я так обрадовалась ему, будто несколько дней не видела.