Книга Из Загса - в драконье логово. Без права на пересмотр, страница 17 – Полли Пейдж

— Вот это поворот — прошептала она сама себе, и в ее голосе не было ни капли восторга. Была лишь горькая, до коликов смешная, нелепая ирония. Ирония жизни била по мозгам полновесным тараном. Он «прозрел» ровно в тот момент, когда она перестала ждать и смотреть в его сторону. Когда его место в ее жизни заняла… пустота, которая оказалась куда ценнее его присутствия.

Она посмотрела на кольцо. Оно сверкало глупо и навязчиво. Посмотрела на его колено, уже промокающее в утренней сырости асфальта. Посмотрела на баннер над ним: «...ДЕНЬ, КОТОРЫЙ ТЫ ВЫБРАЛ ДРУЗЕЙ ВМЕСТО ЛЮБВИ...». Ирония была настолько густой, что ею можно было резать.

Славик замер в ожидании, его «щенячьи» глаза широко распахнуты. Весь двор, казалось, затаил дыхание: пенсионерки у подъезда, парень, выгуливающий собаку, почтальон. Даже светящиеся черепа на баннере как будто подмигнули Алисе.

Алиса медленно закрыла рот. Потом глубоко вздохнула. Улыбка, появившаяся на ее губах, не имела ничего общего с радостью или умилением. Это была улыбка человека, понявшего всю абсурдность картины мироздания в данный конкретный момент.

Ответ висел в воздухе. И он точно не был тем, о чем Славик мечтал, стоя на коленях в луже у подъезда под баннером с его позором.

Мыслительная машина Алисы взвыла на предельных оборотах. Перед ней стоял не просто Славик. Стоял призрак десяти лет ожиданий, обиженных надежд, слез в подушку и бесконечных разговоров с подругами на тему «Когда же он?!». И этот призрак держал в руках воплощение всех тех мечт — маленькую бархатную коробочку с кольцом. Абсурдность ситуации давила, как вакуум. Она смотрела на него не с любовью, не с радостью, а с глубокой, леденящей жалостью. Жалостью к нему, так поздно спохватившемуся. Жалостью к себе прошлой, которая бы отдала все за этот момент год, два, пять назад. Но не сейчас.

Улыбка на лице Славика, сначала торжественная, затем надеющаяся, начала медленно сползать, как плохо приклеенный пластырь. Его брови поползли вверх, образуя морщины недоумения. Он явно ожидал визга восторга, объятий, слез счастья. Вместо этого — молчание и этот непонятный, жалобный взгляд. Почему она думает? — мелькнуло в его воспаленном от бессонной ночи и решительных намерений мозгу. — Она же этого ждала! Она же вечно пилила!

Алиса глубоко вдохнула. Паника отступала, уступая место холодному расчету. Нет уж. Не буду гнать лошадей. Десять лет она ждала — теперь пусть он подождет пару часов. Она сделала шаг вперед, неловко взяла его за локоть (избегая прикосновения к мокрому от лужи колену) и слегка приподняла.

— Слушай, Слав, — начала она, голос звучал ровно, с легкой, нарочитой теплотой, как у стоматолога перед уколом. — Я этого… конечно, очень ждала. Очень. — Она подчеркнуто посмотрела на кольцо. — Но давай… отложим ответ до вечера, ладно?

Славик аж подпрыгнул на месте, едва встав на ноги. Разочарование сменилось обидой и возмущением. — Тебя не понять! — фыркнул он, отстраняясь. — То ты надоедаешь разговорами: Когда же? Когда сделаешь предложение? ночи не даешь спать! А теперь… Подожди до вечера? Это что, шутка?!

Алиса медленно прищурила глаза. Взгляд ее из жалостливого превратился в стальной, пронизывающий. Она сделала еще один шаг, сократив дистанцию до минимума. Ее голос понизился, стал опасным, шипящим: