Книга Морозко. Марфа и ледяной чародей, страница 43 – Рин Дилин

– Бруня, ты моя Бруня… – с такой мукой выдыхал он, словно они больше не увидятся. Словно сегодня – последний раз… Словно завтра для них не наступит никогда…

– Бруня, ты моя Бруня… – шёпотом повторила Марфа, погладив истукана по колючей от холода щеке, запоздало подумав, что, возможно, именно из-за Брунгильды тот елизар и стал наёмником-бродягой, чтобы иметь возможность с ней видеться?..

Она вздрогнула от того, что голем повернул голову и взглянул на неё с каким-то недоумением, будто не знал, как реагировать на подобное обхождение. Марфе бы хохотнуть или фыркнуть над собой за то, что, крепко задумавшись, она не заметила, как голем ожил. Да только сил уже не осталось: всё плыло перед глазами, кружилось. Вот-вот и сама в обморок хлопнется, как Мороз Иванович, на полу растянется.

– Вам нужно отдохнуть, хозяйка, – голос у истукана-горничной был на удивление красивый. Женский, низкий, грудной. Так наверняка говорят любящие тётушки, заставляя всё внутри мурлыкать от тепла и ласки.

«Почему бы и нет? – озорно подумалось Марфе. – Пусть будет Бруней, ей идёт».

– Позже, – устало отмахнулась она, убрав руку и позволив грудине голема закрыться. – Сначала нужно помочь твоему хозяину: перенести его в покои и уложить в постель. Повар отказался, пришлось тебя заряжать, а Мороз Иванович плох совсем… Идём.

Бруня осуждающе сверкнула глазищами, но промолчала и безропотно последовала за девушкой. Марфа пыталась демонстрировать голему, что с ней полный порядок: шла впереди, указывая дорогу, нарочито держа гордо голову и осанку, хотя коридор раскачивался и плыл перед глазами. Как бы и впрямь в обморок не грохнуться!

Мороз Иванович лежал там же, где она его и оставила. Не шевелился, даже веки не вздрагивали. От исторгающихся из него остатков магии коридорчик и входная дверь уже густо покрылись инеем, сосульки грозно свисали с потолочных балок, светильников. Тут и там высились снежные сугробы, но замораживаться терем всё никак не переставал: потянулись по стенам ледяные узоры дальше, уже в комнаты.

Марфа погладила хозяина по щеке, проверяя, жив ли. Чародей еле различимо дышал, и кожа его на ощупь была чуть тёплая. Девушка посторонилась, чтобы голем поднял мужчину. Бруня подхватила его на руки, как будто он весом был с пёрышко. Однако бережно, словно ребёнка. Без лишней подсказки понесла в нужном направлении.

А девушка из-за слабости уже плохо видела. В глазах плясали чёрные мушки, зрение мутнело и грозило вовсе отключиться. Чисто интуитивно она почувствовала, как и её резерв, сигнализируя о критическом истощении, в защитном жесте, чтобы сформировать вокруг тела кокон, взялся исторгать остатки магии, но без толку: сил было недостаточно для обретения щитов, и магия просто развеивалась.

Хотя нет, не просто. Краем глаза Марфа заметила в стороне от себя шевеление в снежной куче и рефлекторно напряглась, готовясь к атаке. Чем бить собралась? Сил нет, оружия тоже… Поэтому сжала кулаки и встала в стойку, не сразу сообразив, что тварь в чародейский дом по любому пробраться никак не смогла бы. Заклинило её, совсем как Мороза, когда он вошёл и не узнал в ней свою помощницу.

Крохотные бутоны робко высунулись из-под снежной шапки, словно стесняясь. Марфа опустила руки, фокусируя плывущий взгляд. Подснежники?.. Но стоило цветам раскрыться крохотными звёздочками, девушка понимающе хмыкнула: Колючка Белоцветная! Надо же, а у неё, похоже, начались галлюцинации…