Книга Тайная помощница для ректора-орка, страница 21 – Татьяна Демидова

И тогда он начинает двигаться. Осторожно, выверенно, полностью контролируя глубину и ритм. Его рука на моем затылке направляет меня. Его низкие, хриплые слова поощрения необъяснимым образом возбуждают.

— Да… вот так… ты прекрасна… моя умница, — хрипло хвалит он.

После всего, что он делал со мной в спальне, после того, как мы трогали друг друга намыленными руками, и его поцелуев на моих половых губах, я ощущаю невероятную свободу и легкость.

Его слова, интонации, откровенность происходящего так сильно возбуждают, что моя рука сама тянется вниз, между моих ног.

Я начинаю ласкать себя, чувствуя, как от каждого его толчка во рту по моему телу пробегают горячие волны.

Даже постанываю, и этот звук тоже влияет на ректора.

Его дыхание срывается, движения становятся резче. Я чувствую, как его тело напрягается до предела.

— Достаточно… — хрипло рычит он и резко, но аккуратно высвобождает себя из моего рта.

Прежде чем я успеваю опомниться, он наклоняется и накрывает мои губы страстным, властным поцелуем, заставляя ощутить на себе наш общий вкус.

В то же время его рука перехватывает мою и кладет на свой член.

Его пальцы поверх моих сжимают основание. Несколько размашистых движений… и он с громким, сдавленным рыком изливается горячими, обильными струями мне на живот и бедра. Это так интенсивно, так животно, что я снова чувствую спазм внизу живота.

Он тяжело дышит, все еще глядя на меня горящим взглядом. А потом, не дав опомниться, обхватывает меня руками и увлекает в теплую, ароматную воду купальни.

Вода принимает нас, смывая все. Он прижимает меня к своей груди, и его поцелуй теперь совсем другой — бесконечно нежный, медленный, исследующий.

Он держит меня на плаву, обнимая так бережно, словно я — величайшее, хрупкое сокровище, которое он только что приобрел и боится упустить. В этом поцелуе, в этих объятиях больше, чем страсть. Есть благодарность. Есть обладание. Есть начало чего-то нового.

Дорхар не отпускает меня, продолжая держать на плаву, и его руки снова принимаются за работу. Но теперь это не ласки, а омовение. Бережное, почти ритуальное.

Он смывает с моей кожи следы нашей страсти. Вода теплая, его пальцы — сильные и нежные, а я расслабленная и всепоглощающе довольная.

Мелькает мысль, что это он продолжает убирать влияние эмориума, но мне в данный момент совершенно не хочется об этом думать. Слишком хорошо.

Моя голова запрокидывается ему на плечо, глаза закрыты. Блаженство абсолютное, разливается по телу тягучей, золотой ленью.

Каждое прикосновение его намыленных ладоней отзывается эхом глубокого, трепетного удовлетворения где-то в самой глубине души. Я чистая, пустая и невероятно счастливая.

Я пытаюсь поднять руку, чтобы провести ладонью по его груди, но он мягко останавливает мою руку, опуская ее обратно в воду.

— Не надо, — тихо шепчет он прямо в волосы. — Просто прими.

И я сдаюсь. Снова. Полностью. Он моет мои руки, пальцы, скользит между пальцами ног, поднимается по икрам и бедрам. Его прикосновения уверенно-собственнические и в то же время бесконечно бережные.

Он гладит мой живот, скользит по ребрам, омывает грудь, и я просто растворяюсь в этом, издавая тихие, блаженные вздохи.

— Смотри на меня, — приказывает он тихо, но так, что невозможно ослушаться.

Я открываю глаза и тону в его золотистом взгляде. Он сосредоточенный, темный, полный какой-то невысказанной мысли. И пока он держит меня одной рукой под спину, пальцы его другой руки медленно, без всякого предупреждения, проникают между моих ног.