Книга Тайная помощница для ректора-орка, страница 85 – Татьяна Демидова

Дорхар наклоняется, легко целует меня в губы, и смотрит на моего отца. Его осанка меняется. Из владельца стремительно растущей корпорации он превращается во внимательного, уважительного коллегу.

— Усилили, Арнис. Но появилась вибрация на высоких частотах. Зайдёте позже, посмотрите? Ваше мнение бесценно.

Они уходят вглубь дома, увлечённые техническим спором, и я остаюсь с мамой и сыном. Она обнимает меня, когда мы смотрим на спящего малыша.

— Дорхар у тебя такой счастливый, дочка, — шепчет мне она, глядя на удаляющуюся спину Дорхара. — С тобой. С малышом. С работой. Я иногда смотрю на него и не верю, что этот исполин может быть таким нежным.

— Он и есть нежный, мама. Просто его нежность не для всех.

Спустя час мы забираем проснувшегося Элиона и возвращаемся в наш дом.

В гостиной, застеленной мягкими коврами, мы опускаемся на пол.

Элион, наш изумрудный малыш с золотистыми, не по-детски серьёзными глазами, неуверенно перебирает пухлыми ножками, держась за папин палец.

— Ну же, сынок, — Дорхар говорит непривычно тихим, певучим голосом, который он использует только с ним. — Сделай шаг. Всего один. К маме.

Он отпускает его ручку. Элион качается на месте, его бровки хмурятся в сосредоточенном усилии.

И вдруг он делает его. Неуклюжий, шаткий, но настоящий шаг. Второй. Он преодолевает короткое расстояние и с торжествующим, звонким «Ага!» падает ко мне на колени.

Сердце замирает у меня в груди, переполненное такой любовью и гордостью, что, кажется, вот-вот разорвётся.

Я смеюсь, подхватывая его, и прижимаю к себе.

— Умница! Наш мальчик! — восклицаю я, широко и счастливо улыбаюсь мужу.

Дорхар смотрит на нас, и на его обычно суровом, каменном лице такое выражение безграничной, почти болезненной нежности, что у меня перехватывает дыхание.

— Смотри, Эли, — шепчу я, поворачивая малыша к стене, где в почётном месте висит небольшой портрет. — Видишь этого дядю? Это был великий человек. Очень умный и добрый. Его звали Элион Грейспан. Он изобрёл много удивительных вещей. Папа и мама сохранили то, что он создал, чтобы мир стал справедливее. И мы назвали тебя в его честь. Чтобы ты помнил.

Малыш лепечет что-то неразборчивое, протягивая ручку к портрету, и я целую его в макушку.

— Уже интересуется, — тихо говорит Дорхар, и в его голосе слышится та особая мягкость, которую он хранит только для семьи. — Скруглённые углы на новом корпусе анализатора, кстати, это его идея. Ползал, стукнулся, и теперь все прототипы проверяю на безопасность для детей.

Я смеюсь, представляя моего грозного мужа, лично проверяющего каждую деталь на возможность столкновения с любопытным малышом. Наш сын тянется к портрету, и его маленькие пальчики смыкаются в воздухе, будто пытаясь схватить механизм в руках Грейспана.

— Он бы гордился тобой, — говорю я, глядя на Дорхара поверх головы ребёнка.

Дорхар присаживается к нам, обнимает меня и сына. Нежно целует меня в губы и смотрит прямо в глаза.

— Он научил меня не только механике, Кьяра. Он говорил, что самое сложное, это не создать совершенный механизм, а построить что-то, что переживёт тебя самого. Что будет иметь значение. — Его рука ложится на мою. — Я думал, это будут мои изобретения. А оказалось... это вот оно. Наша любовь, Кьяра.

— Люблю тебя, Дорхар, — улыбаюсь ему я.

Новый поцелуй уже горячее. Обжигает обещанием грядущей ночи. Ох и жаркие и долгие они у нас. Даже жарче и дольше стали, а наша близость ещё пронзительнее и ярче.

Элион поворачивает голову и смотрит на отца своими огромными золотистыми глазами, точь-в-точь как у Дорхара. Он протягивает к нему ручки, и Дорхар берёт его у меня, поднимая высоко в воздух. Малыш заливается счастливым смехом, а его ладошки хлопают по отцовским щекам.

— Лети, сынок, — говорит Дорхар, и его голос слегка дрожит от сдерживаемых эмоций. — Лети высоко. Выше нас. У тебя всё получится. Мы с мамой всегда будем рядом.

Я смотрю на них. На могучего орка, нашего грозного защитника, удерживающего своего сына, как самое драгоценное сокровище, и на этого маленького мальчика. И понимаю, что это и есть наше главное наследие.

Не корпорация, не патенты, не слава. Этот момент. Наша любовь, которая сильнее любого механизма, мудрее любой формулы и прочнее любого металла.

. КОНЕЦ.