Книга Генерал дракон моей сестры, страница 52 – Кристина Юраш

Нашла десяток причин перейти в другую часть зала: «бант кривой», «розы не той высоты», «свечи слишком яркие».

Всё, лишь бы не оказаться рядом.

Всё, лишь бы не услышать его дыхание.

Всё, лишь бы не вспомнить, как его палец касался моего языка, а шёпот обжигал шею: «Ты моя».

Но даже сейчас — даже в этом напряжённом молчании — я чувствовала его.

Как будто он стоял не в трёх шагах, а внутри меня.

В каждой клетке. В каждом учащённом вздохе. В каждой капле пота под корсетом.

Наконец, я не выдержала.

Отдала последние распоряжения и направилась к своей комнате.

— Мадам, — послышался голос Хораса, который остановил меня перед дверью. — Госпожа выразила свое неудовольствие вами и вашим поведением.

Я напряглась. Неужели бабушке стало что-то известно? Но как? Она почувствовала? Увидела? Заметила?

Сердце заходилось в панике, а я боялась, что старая карга уже обо всем в курсе. Может, она даже послала кого-то из слуг подслушивать, что происходит в комнате. И ей об этом доложили!

Несколько секунд мне понадобилось, чтобы взять себя в руки и спросить холодным голосом:

— А чем именно я провинилась перед бабушкой? — спросила я.

— Вы дурно влияете на вашу сестру! — произнес дворецкий. — Вы оказываете на нее дурное влияние, поэтому госпожа попросила ограничить ваше общение. Она не хочет, чтобы ваша сестра перед браком понахваталась от вас всяких вольнодумств! С этого момента бабушка лично займется просвещением вашей сестры в плане брачной жизни. И мне приказано следить за тем, чтобы ваши разговоры с мисс Виттой не происходили наедине.

Он поклонился и направился по коридору, а я открыла дверь комнаты и вошла. Дожили!

Помолвка завтра.

Эта мысль должна была утешать. Напоминать: это конец. Конец борьбе. Конец лжи. Конец этой мучительной близости, которая разрывает душу пополам.

Но вместо облегчения — боль.

Раздирающая. Острая. Глубокая, как рана, в которую снова и снова тычут пальцем.

Потому что завтра он станет её официальным женихом. А это значит, что пойдет обратный отсчет.

А я… Я навсегда останусь тенью.

Тенью, что целовалась в темноте.

Тенью, что желала невозможного.

Ужин мне принесли прямо в комнату, как вдруг во время ужина послышался настойчивый стук в дверь.

— Мадам! — послышался испуганный голос Хораса. — Ваша сестра…

Я забыла обо всем на свете! Что с ней? Что случилось?

— Что?! — вскочила я, видя, как Хорас побледнел.

— Она вернулась после разговора с госпожой и ревет не переставая… — прошептал Хорас. — Я не знаю, что там случилось, но… Я прошу вас, помогите…

Впервые за все время я видела дворецкого таким бледным. Он нервничал так сильно, что я бросилась мимо него в комнату сестры, забыв обо всех наставлениях бабушки.

Открыв дверь, я увидела рыдающую Витту, которая подняла на меня заплаканное лицо.

— Что случилось? — прошептала я, приседая рядом с ней и прижимая ее к своему плечу. — Что эта старая лепешка тебе наговорила?

— Она мне все рассказала… Про то, как… О боги! Это ужасно! — прошептала Витта, а я вздрогнула, боясь, что бабушка сказала что-то о нас с генералом.

Когда ты лжешь, ты не можешь жить спокойно. Ни секунды. В любой момент правда, словно уродливый кусок железа из раны. Ты постоянно живешь в страхе разоблачения, и это невыносимо. Словно удавка на шее, которая затянется в любую секунду.