Книга Генерал дракон моей сестры, страница 50 – Кристина Юраш

Я никогда не знала «папу». Его знала настоящая Вилена. Но то, что я слышала о нем, вызывало щемящую грусть о человеке на портрете, который был настоящим мужчиной, отцом, защитником. Мне было так обидно, что он прожил так досадно мало.

— Если бы был жив папа, мы бы никогда не жили с бабушкой, — вздохнула Витта. — У нас были бы игрушки, а не куклы, которые нам давали поиграть на один час в день, потому как безмерные игры и увеселения приводят к развращению души. Все было бы по-другому.

— Наверное, — эхом ответила я, поджимая губы.

— Я столько раз вспоминала те времена, — вздохнула Витта. — И мечтала, что однажды придет тот, кто сможет защитить. Когда ты уехала, мне стало совсем тяжко.

Я смотрела на ее хрупкие плечики, понимая, что хочу ее обнять. Две маленькие девочки с портрета в ее комнате смотрели на нас с грустью в глазах. Все время, что мы жили с Виттой под одной крышей, мы защищали друг друга. Я защищала ее от бабушки. От ее бесконечных придирок, наказаний и нападок. Она пыталась выгородить меня, подставляя себя под удар.

У меня по щеке покатилась слеза. Словно ил, только-только осевший в луже, снова поднялся из глубин души, растворяясь в чистой воде.

— Теперь нас есть кому защитить, — прошептала Витта, шмыгнув носом. — У нас есть Гессен. Нас больше никто не обидит. Никогда… И я так счастлива от этой мысли… Ты себе не представляешь! Честно сказать, я сначала его побаивалась немного… Особенно, когда он приказал вылечить птичку, я поняла, что он не страшный…

— Птичку? — спросила я.

— Я тебе писала в письме, — вздохнула сестра. — Но, видимо, ты его не получила.

И она рассказала мне, как нашла во время бала птичку с перебитым крылом, как генерал оказался единственным, кто позвал слуг и магов, чтобы те починили крыло. А потом он подошел к бабушке и долго с ней разговаривал. После этого последовало предложение.

— Интересно, — вздохнула Витта, глядя в окно, за которым валил снег. — Как себя чувствует сейчас эта птичка? Счастлива ли она? Или уже забыла?

— Не знаю, — вздохнула я, тоже глядя в окно. — Но мне кажется, она благодарна. А что это хоть за птичка была?

— Она не представилась! — вздохнула Витта. — Но она была почти белой. У нее на крылышках были такие серенькие перышки и красная точка на груди. Я сначала подумала, что это — кровь…

Я понимала. Это была моя обязанность, как старшей сестры, первой вышедшей замуж, вытащить Витту из дома бабушки. Но тащить ее в дом, где что ни вечер, то пьянка и разврат, было кощунственным.

Я вспомнила, как в самом начале брака, когда судьба создала иллюзию, что все хорошо, я часто думала об этом. Но потом поняла, что тащить ее в этот ад нельзя. Самой бы выбраться!

— Мисс, — раздался стук.

На пороге стоял Хорас. Безупречный. Холодный. Как будто вырезан из льда, а не рождён женщиной.

Лицо Витты мгновенно изменилось — не в страхе, нет. В нём вспыхнула привычная, почти автоматическая маска: покорность поверх бунта.

— Вы нужны для украшения зала, — произнес дворецкий, глядя на нас холодным взглядом. — Нужно утвердить украшения. Господин генерал хочет знать ваше мнение.

Я снова бросила взгляд на лицо Витты, потом на дворецкого. И тут я заметила, как он сжимает левую руку в кулак так, что даже белая перчатка натянулась, что вот-вот лопнет.