Книга Генерал дракон моей сестры, страница 9 – Кристина Юраш

Плед сполз с плеч.

Я не стала поднимать его.

Пусть холод напомнит мне: я — в клетке. В клетке неудачного брака.

И единственный, кто мог бы открыть эту дверь, — он.

И он никогда этого не сделает. Потому что я ему не позволю.

И тут дверь открылась.

Она ворвалась ко мне с мороза — сияющая, живая, дышащая счастьем. Снежинки ещё не успели растаять в её каштановых локонах, а те, что уже растаяли, сверкали на свету, как бриллианты на короне принцессы. Её щёки — румяные от холода, губы — чуть припухшие от улыбки. Всё в ней дышало жизнью.

И будущим.

— Велли! Милая! — бросилась мне на шею сестра, и я автоматически обняла её, уткнувшись лицом в её меховую опушку. Пахло дорогим парфюмом, свежестью и чем-то детским — как будто время остановилось для неё пять лет назад и забыло, что мир бывает жесток.

— Я так рада! Ты всё-таки приехала! Я писала тебе четыре раза! Но твой муж отвечал, что тебе нездоровится!

Я не получила ни одного письма. Ни одного.

Слова застряли в горле, как осколки стекла. Я сглотнула их. Проглотила. Потому что не хотела отравлять своим горем ее счастье. Потом как-нибудь скажу. Но не сейчас, когда в ней столько радости.

— Бабушка сказала, что у тебя сломалась карета, и ты вынуждена была бросить её и добираться пешком! О, это просто настоящий подвиг! — шептала Витта, расцеловывая меня в обе щеки.

Её кожа была холодной. Свежей. Чистой.

А моя, наверное, пахла страхом, слезами и отчаянием.

— Да, судя по всему… раз карета не доехала, они повернули обратно! — соврала я, голос звучал слишком ровно, будто я репетировала эту ложь всю дорогу. — О, ты представить себе не можешь, какие у нас там сугробы!

— Представляю! — кивнула она, снимая перчатки и протягивая руки к камину. — Мы только что были в Столице. Свадебное платье ещё шьётся, а помолвочное можно будет забрать уже завтра! Надо будет ещё столько всего купить! У меня голова идёт кругом…

Я улыбнулась.

И тут же почувствовала, как эта улыбка трещит по швам.

«Искренне!» — рявкнула я на себя в голове. «Что это за кислая улыбка, как у увядшей розы?!»

Но как быть искренней, когда каждое её слово — как лезвие, вонзающееся в грудь?

— А почему ты ещё в этом платье? — спросила Витта, и её глаза упали на мои руки, прикрывающие разорванный рукав.

Я натянула плед выше — будто он мог скрыть не только порванную ткань, но и стыд, и слабость, и то, что я — не такая, как она.

— А, я и забыла, что твой багаж не приехал! У меня есть много красивых нарядов! Сейчас мы и тебе что-то подберём! Пойдём! Пойдём быстрее в мою комнату! — воскликнула она, хватая меня за руку.

Её пальцы были тёплыми. Мои — ледяными.

Она потащила меня в коридор. Перчатка выпала из её руки. Я наклонилась, чтобы поднять, — и в этот миг почувствовала, как всё внутри сжалось.

Потому что в конце коридора, у окна, стоял генерал. Он разговаривал с молодым красивым рыжеволосым мужчиной в костюме дворецкого, который что-то ему объяснял по поводу украшения зала.

Молодой дворецкий лет двадцати пяти, стройный, но не хрупкий: плечи — прямые, четкие. Его лицо обрамлено густыми вьющимися рыжевато-каштановыми волосами, которые он упрямо зачёсывает назад, но отдельные пряди всё равно выбиваются, будто напоминая миру: под лакеем — живой человек. Глаза — цвета янтаря, тёплые, но взгляд холодный.