Книга Сбежавшая невеста Дракона. Вернуть истинную, страница 4 – Арина Лунная

Я смотрю ему в глаза. Пустые, отстраненные. Такие, какими я еще никогда их не видела. И впервые мне плевать.

— Мне плевать на твой род, Джонатан. Плевать на чужие мнения. На гостей. Ты предал меня. Всё это время ты врал, глядя мне прямо в глаза.

— Не говори, что ты правда думала, что я тебя полюбил? — он приподнимает бровь и в его голосе откровенное изумление, будто я сказала нечто особенно глупое.

— Да, — вырывается из меня. — Хоть на миг… я надеялась.

Он смеётся. Звонко. Заливисто. Смех, в котором нет тепла, только насмешка и жестокость.

— Боги. Амелия, ты так наивна. Это лишь документы. Обязательства. Союз. Я — дракон. Ты — полукровка. У нас разные судьбы. Мы — из разных миров. Очнись.

Снова удар. Глубже. Сильнее. Но рядом с болью появляется нечто другое. Гнев. Пламя. Сила.

Мои ладони светятся. Сначала слабо, потом ярче, ослепительно.

Джонатан застывает.

— Что…

Я не даю ему договорить.

Свет взрывается вокруг нас волной, сбивая его с ног. Он падает на колени, ослеплённый, впервые за всю нашу жалкую историю.

Он вскрикивает, прикрывая глаза и его крик больше похож на рычание. Оглушающее, пугающее до дрожи в коленях, но я уже бегу.

Срываюсь с места, как стрела. Сквозь кусты, по мокрой земле, по корням, которые цепляются за ноги, словно хотят остановить. Сердце колотится. В ушах шумит, всё тело пылает, но я бегу. Прочь от него. Прочь от лжи. Прочь от девушки, которой я была минуту назад.

— Я найду тебя! — его голос гремит за спиной, как гром. — Ты не сбежишь!

Слова летят мне в спину, острые, как клинки, но я не останавливаюсь. Я не оборачиваюсь. Пусть ищет. Пусть рвётся. Я больше не его.

Я бегу не прочь. Я бегу к себе.

Сквозь лес. Сквозь боль. Сквозь всё, что он разрушил.

Амелия

Разорванный шлейф свадебного платья цепляется за сухие ветки, как жалкие попытки прошлого удержать меня. Каждый клочок белоснежного шёлка, остающийся на колючках — кусочек той Амелии, которой больше нет.

Воздух обжигает лёгкие. Сердце бьётся так бешено, что кажется вот-вот разорвёт грудную клетку.

Не оглядывайся. Не останавливайся. Но я всё равно слышу его.

Запах дыма и дорогих духов. Тяжёлые, размеренные шаги. Его шаги.

Джонатан не бежит. Дракон никогда не суетится за добычей.

Я влетаю в полуразрушенные ворота больницы, и мир меняется.

Воздух здесь густой, пропитанный запахами ржавчины от рассыпающихся металлических коек. Горькой полынью, проросшей сквозь трещины в плитке. И что-то сладковатое. Может, старые бальзамы или эфирные масла.

Свет фильтруется через разбитые витражи, рисуя на стенах кроваво-красные узоры. Будто сама больница кровоточит воспоминаниями.

Я прижимаю ладонь к груди, пытаясь унять дрожь. Я не могу вернуться домой. Джонатан прав. Мой отец холоден, как лёд, и его слова уже звучат в моей голове, как приговор, от которого нет спасения:

— Ты предала весь наш род. Ты пятно на нашей честной фамилии. Вернёшься, и тебя ждут розги и изгнание. Я избавлюсь от этого позора, как от грязной плесени…

Я слышу их в каждом шорохе, в каждом шепоте ветра, в каждом звуке, что проникает сквозь расшатанные стены. И понимаю, что если я вернусь — меня уничтожат. Не только физически, но и морально. Сделают так, чтобы не осталось ни малейшего следа от той беззаботной девушки. Сделают так, как будто меня и не было вовсе.