Книга Сбежавшая невеста Дракона. Вернуть истинную, страница 86 – Арина Лунная

— Но нет. Это не могло закончиться так легко. Ведь тебе всегда везет. Нашелся новый защитник. Нашелся артефакт. Но все заканчивается, Амелия. И твой конец наступит здесь и сейчас. Я избавлюсь от тебя навсегда, и ты больше никогда не встанешь на моем пути. А потом. После того, как Джонатан выдержит траур по твоей утрате, я избавлюсь и от него. Тогда артефакту понадобится новый хозяин. Тот, кто будет в силах справиться с его силой и мощью.

— Ты не сможешь! — перебиваю ее. — Ты не справишься с его силой! Она уничтожит тебя, если ты не та, кого он избрал.

Она взрывается смехом. Истеричным, нервным, от которого по телу бегут мурашки.

— Не смеши! Думаешь, я бы одна смогла все это провернуть?

— И кто стоит за тобой?

— Ох, к сожалению, ты никогда этого не узнаешь, но это тебе и ни к чему. Ты никогда не увидишься с ним.

Я смотрю в ее глаза, которые на секунду затягиваются темной пеленой, и понимаю, что та самая темная сила, тот кто ей помогает… и есть она. Эта тьма внутри нее. Она настолько срослась с ней, что они стали единым целым, а она этого не понимает. Она сошла с ума. Ей нужна помощь.

— Эмма, ты не ведаешь, что творишь. Тебе нужно… — я не успеваю договорить, как она атакует.

Всплеск ледяных осколков, острых, как бритва, летит в меня. Я поднимаю руку, и золотистый щит из чистого тепла вспыхивает передо мной. Лед шипит и испаряется, касаясь его.

— Я не хочу сражаться с тобой! — кричу я, отступая под напором ее ярости.

— А я хочу! — она бросается вперед. Ее кинжал описывает смертоносные дуги.

Второй удар. Третий. Четвертый. Каждый раз мой щит держится, но я чувствую, как он дрожит под напором ее тьмы. Она не просто использует магию воды. Она использует отчаяние, зависть, всю ту горечь, что копила годами.

— Хватит переговоров! — завывает она. — Взгляни, на что способна настоящая сила! Тебе не поможет даже артефакт. Я уничтожу тебя и без его помощи!

Она отскакивает, вскидывает обе руки к небу. Тьма вокруг нее сгущается, поглощая дневной свет. Вихрь из черной воды и льда поднимается с земли, принимая форму гигантского копья.

— Умри! — ее крик словно звук разрывающейся души.

Черное копье обрушивается на меня. И в этот миг я перестаю защищаться. Я не собираю силу для щита. Я думаю о Джонатане. О его руке в моей. О его словах:

«Мое место здесь. С тобой».

Я думаю о Лире, о всех, кто ждет меня в больнице. О бабушке. О больнице, которая стала мне домом.

Я прощаю Эмму. Испуганную девушку, которой не хватило любви.

И из глубины моего сердца, подпитанный силой артефакта и этой новой, безоговорочной любовью, вырывается свет. Не слепящая вспышка, а мягкая, всеобъемлющая волна. Она встречает черное копье, и тьма не взрывается. Она тает. Исчезает. Как будто ее никогда и не было.

Свет окутывает Эмму. Она застывает с широко раскрытыми глазами, в которых нет больше ненависти, лишь пустота и недоумение. Затем лед, который был ее оружием, поворачивается против нее. Он сковывает ее, сжимает, образуя вокруг нее идеальную, прозрачную сферу изо льда. Ее лицо, застывшее в маске поражения, — последнее, что я вижу, прежде чем мир взрывается белизной.

Я падаю. Не на землю, а в бездну света и памяти.

Я вижу бабушку. Она не старая и не молодая. Она суть. Она стоит в подвале больницы, ее руки прижаты к книге Печатей.