Книга Сбежавшая невеста Дракона. Вернуть истинную, страница 88 – Арина Лунная

Он забирает у меня корзину с травами.

— Сюда, лекарыня, прошу.

Я пулей влетаю в палату. Здесь лежат трое, но все взгляды прикованы ко мне. Лира бледная, как простыня, ее дыхание поверхностное. Я падаю на колени у койки, хватая ее холодную руку.

— Прошу, держись, — шепчу я, и мой голос больше похож на молитву, чем на приказ.

Мои руки действуют быстрее, чем я успеваю подумать. Альберт ставит передо мной корзину с травами. Я срываю с пучков нужные травы, мну их в ступе. Джонатан, не говоря ни слова, начинает помогать.

Его сильные пальцы, не знающие нежности, с удивительной аккуратностью срывают колючие листы кровоостанавливающего чертополоха. Мы смешиваем травы, Альберт, поправляя пенсне, контролирует дозировку. Его живое, теплое присутствие за спиной словно моя незримая опора.

Я надрываю окровавленную рубаху Лиры, обнажая страшную рваную рану на животе. Быстро, профессионально обтираю ее влажной тряпицей. Зелье готово. Это густая, пахнущая землей и жизнью зеленая субстанция.

Я закрываю глаза, мысленно вкладывая в него все свое умение, всю свою веру.

— Помоги. Исцели. Дай ей жить.

Открываю глаза. Капаю несколько капель прямо на рану. Потом аккуратно разжимаю ее синие губы и вливаю еще пару капель.

— Марта, — оборачиваюсь к призрачной фигуре в углу, — присмотри за ее ребенком.

— Конечно, леди, — кивает призрак и растворяется в воздухе.

Я замираю, не дыша. Минуты кажутся вечностью. Но вот первый проблеск. Края раны начинают мягко светиться золотистым светом. Лира делает первый, глубокий, хриплый вдох, ее грудь поднимается. Я выдыхаю, и мои плечи, застывшие в напряжении, наконец, опускаются.

Мы спасли ее. Она будет жить. Она справилась.

Рана постепенно начинает стягиваться. Бледно-розовый цвет возвращается к ее губам, щекам. Ее дыхание выравнивается, становится ровным и спокойным. Я просто сижу и смотрю на нее, чувствуя, как по всему телу разливается волна усталости и безмерного облегчения.

— Амелия, — тихо зовет меня родной голос. Я оборачиваюсь к Джонатану. И мне кажется, что стены больницы выдыхают вместе со мной.

— Госпожа, — хрипло зовет меня старик с соседней койки, — а вы так же и меня излечите?

— Сначала я! — вступает другой, помоложе. — Нога, она у меня уже второй день…

Они начинают спорить, а я смотрю на них, на их живые, полные надежды лица и не могу сдержать улыбку. Больница не просто оживает. В ней вновь появляется жизнь. Она вернулась в ее стены.

Я прикрываю глаза. И снова вижу ее. Бабушку. Она не говорит ни слова, лишь смотрит на меня и улыбается. Такой теплой, гордой улыбкой. Это так странно. Я почти не помнила ее лица, но теперь, в этих видениях, я словно прожила с ней всю жизнь.

— Спасибо, — шепчу я, глядя на ее образ, который начинает медленно растворяться. — Заботься о больнице. Ты нужна всем этим людям.

Ее образ тает, оставляя после себя лишь тихое, согревающее душу эхо.

Я открываю глаза. Джонатан стоит рядом, его молчаливое присутствие помогает успокоиться, позволить себе расслабиться. Альберт, сияя, проверяет пульс Лиры на запястье.

— Как же это прекрасно, — вырывается у него, и в его голосе слышны слезы, — вновь почувствовать тепло человеческого тела.

Я смотрю на них, на своих пациентов, на эти стены, что стали моим домом. Я целительница. Уверенная. Сильная. А Джонатан… он мой защитник и правая рука. И мы оба нашли здесь, среди этих оживших стен, то, что искали всю жизнь. Настоящий дом.