Книга Сбежавшая невеста Дракона. Вернуть истинную, страница 91 – Арина Лунная

Он смотрит на меня, и суровость на его лице тает, сменяясь тихим пониманием. Его пальцы снова переплетаются с моими.

Мы стоим так, на пороге нашего дома. Сумерки сгущаются, но они не страшны. Вокруг кипит жизнь. Та, что мы спасли и построили вместе. Вокруг слышны голоса пациентов, смех Лиры, ворчание Альберта, мурлыканье кота.

И где-то в глубине двора, у ручья, пульсирует мягким светом ледяная сфера с моей сестрой внутри. Напоминание о прошлом, которое мы обязательно исцелим. Я закрываю глаза, чувствуя тепло руки Джонатана и ровный, счастливый гул дома.

Джонатан

Я стою у плотницкого верстака, что сколотил своими руками в старой кладовке за кухней. В воздухе витает запах свежей стружки, сушеного чабреца и тёплого хлеба. И это такой привычный и настоящий запах дома. Нашего дома. За окном слышен смех пациентов, лай собаки, которую приютила Амелия, и ровный деловой гул жизни.

Я выстругиваю последнюю деталь. Маленькую, тщательно отшлифованную деревянную птичку. Это для колыбели, которая уже стоит в стороне и ждет своего часа.

Мои руки, привыкшие к весу меча и жесткости драконьей чешуи, с непривычной нежностью работают с мягкой липой. Я до сих пор удивляюсь этому превращению. Человек с властью, званием, нашедший своё королевство в старой больнице. Дракон, сторожащий не свою сокровищницу, а жизнь. Их жизнь. Хотя с каждым днем я все больше удивляюсь, что мое сокровище — Амелия и все, что с ней связано.

Дверь скрипит, и в мастерскую вплывает Амелия. Вернее, вплывает её живот, опережая её на добрых полшага, а за ним уже и она сама, с лёгкой улыбкой на усталых, но счастливых губах. В её руках связка свежесобранной лаванды.

— Опять пылишь? — она подходит и, встав на цыпочки, смахивает стружку с моего плеча. Её движения стали такими плавными, обтекающими. Она носит наше дитя. Наше крохотное счастье.

— Я создаю шедевр, — парирую я, целуя её в макушку. Её волосы пахнут солнцем и той самой лавандой. — Для нашего будущего архитектора. Или садовода. А может, он пойдет по твоим стопам и станет лекарем? Кто знает.

Она смеётся, и этот звук для меня как та самая музыка, которую я когда-то искал на пышных балах и никогда не находил.

— Он сегодня особенно активный, — она кладёт мою ладонь себе на округлившийся живот. Я чувствую под пальцами твёрдый, уверенный толчок. Жизнь. Наша жизнь.

Я все еще как вчера, помню тот день, когда она сказала мне о своем положении. Мы как раз заканчивали красить новую веранду. Она вытерла руки о передник, посмотрела на меня своими ясными глазами и просто сказала:

«Джонатан, у нас будет ребенок».

И в её взгляде не было ни тени страха или сомнения. Только доверие. То самое, которого нам так не хватало в самом начале.

Мы не стали ждать. Наша свадьба была непохожа ни на одну другую. Не было ни герцогов, ни знати, ни тысяч свечей у алтаря. Она прошла прямо здесь, во дворе больницы, под аркой из дикого винограда, который мы посадили вместе.

Амелия шла ко мне не по длинной красной дорожке, а по усыпанной полевыми цветами траве, в простом платье цвета слоновой кости, сшитом Мартой и Лирой. Вместо фаты на ее голове красовался венок из ромашек и васильков. А на её лице была улыбка, от которой у меня перехватило дыхание.

Она не бежала. Она шла. Уверенно. Навстречу. И вручая ей свое кольцо, я давал клятву не перед лицом богов или вассалов, а перед лицом Альберта, Лиры, Мартина с его новым, удобным протезом и десятка других людей, чьи жизни мы спасли и кто стал нашей новой, настоящей семьёй.