Книга Герцогиня на службе у Короны. Кровь и Дух 2, страница 112 – Вера Ширай

Прежде чем я успела возразить, он сорвал с предметов белую ткань. На столе оказались шесть кубков, расставленных по два в ряд — кубки на столе образовывали странный зловещий узор.

— Вам всего лишь нужно сделать глоток из трёх кубков, — спокойно произнёс он. — Из каждой пары выберите один — безопасный.

— Сейчас? — пересохшими губами спросила я.

— Да. Пейте.

Я шагнула ближе, сердце стучало в груди. Мой взгляд метался между двумя первыми бокалами. Никаких нитей, никаких видений. Я потянула руку к одному из бокалов — но вдруг тёмная дымка коснулась моей ладони, мягко обвив её, и словно интуиции мне прошептала: опасность. Я резко отдёрнула руку и потянулась к другому кубку. Сделала глоток — терпкий вкус вина обжёг горло, но ничего страшного не произошло.

Феликс не моргнул. Он следил за каждым моим движением с хищным вниманием, будто читал меня так же, как я пыталась считать свою магию.

— Вторая пара… — я колебалась. Ни угрозы, ни странных ощущений, ни даже легкой дымки или жжения на кончиках пальцев. И всё же сердце подсказывало выбрать левый бокал. Я подняла его и сделала осторожный глоток.

Его бровь едва заметно дрогнула.

Третья пара была совсем иной. Оба кубка словно излучали угрозу. В горле пересохло, пальцы задрожали.

— Я не хочу пить из этих кубков, — заявила я, глядя прямо в глаза герцогу. — В прошлой паре оба были безопаснее этих.

— Всё верно, — кивнул он медленно. — Но выбрать всё же придётся.

Я смотрела на него, пытаясь понять — испытывает ли он меня или просто играет. Мой дар прям кричал, что оба кубка — это опасность в жидкой форме, возможно, и мучительная смерть.

Наконец, почти наугад, я протянула руку, медленно подняла один из кубков и почти коснулась губами жидкости. В этот миг рука мужчины резко легла на мою, останавливая движение.

— Достаточно, — произнёс он низким голосом. — Вы доказали больше, чем нужно.

— Я прошла тест? — спросила я, и злость прорвалась в моём голосе. Я ожидала хотя бы благодарности… объяснения… хотя бы намёка на то, что он действительно узнал. Но герцог лишь молча убрал кубки в сторону, словно это была всего лишь скучная часть его повседневных обязанностей.

— Вы справились отлично, — сказал он наконец, слишком спокойно, будто читая доклад. — Я пришлю вам ещё одну записку. Мы с вами увидимся снова. Но, госпожа Форш, вы никому никогда не скажите ни о вашем даре, ни о ваших разговорах со мной? Даже вашему мужу, ясно?

Это звучало не как признание моих сил, не как похвала — а как распоряжение. Как новый приказ.

— И, Оливия… простите меня, — добавил он вдруг, едва заметно задержав взгляд на моём лице.

Я замерла, не понимая его слов. Простить? За что? За то, что довёл меня до дрожи? За то, что едва не заставил выпить яд? Признаться, мне и самой было любопытно — где предел моего дара. Но вместе с этим росло возмущение: он ведет себя слишком резко, слишком опасно.

Я выпрямилась, заставляя голос звучать твёрдо, почти вызывающе:

— Яды запрещены во дворце, ваша светлость. Избавьтесь от этой дряни. — я бросила слова нарочито холодно, словно ставила точку.

В его глазах что-то мелькнуло — то ли усмешка, то ли усталость. Но он ничего не ответил.

Как только за Оливией закрылась дверь, Феликс опустился в кресло, устало выдохнул и по привычке провёл ладонью по волосам. На столе всё ещё стояли кубки, запах вина и трав неприятно щекотал ноздри, напоминая о только что произошедшем.