Книга Герцогиня на службе у Короны. Кровь и Дух 2, страница 18 – Вера Ширай

Цвет одежды — это своеобразный язык. И пусть мужчины редко осознают силу этой невербальной речи, а иногда и вовсе не знакомы с таким способом коммуникации, мы, женщины, читаем эти сигналы безошибочно.

Светлые оттенки — белый, бледно розовый и голубой— безопасны, одобряемы, предназначены для юных, незамужних девушек. Тёмные тона — удел замужних, зрелых дам. Глубокие зелёные или синие цвета говорят о мудрости, достоинстве, уверенности. Красный — смелость, страсть, заявка на власть и темперамент. Его, как и фиолетовый, носили те, кто хотел продемонстрировать богатство и силу рода. А вот жёлтый — это совсем другое.

Жёлтый, хоть и яркий, тёплый, жизнерадостный, нёс в себе опасную ноту. Он ассоциировался с предательством, обидой, вызовом. Его надевали женщины, желавшие привлечь внимание к своей боли, готовые сообщить миру о несправедливом поступке их мужа, или… своей обиде и ярости. Иногда сплетники и вовсе толковали его как сигнал о к мщению, готовности нанести ответный удар по дорогому супругу.

Леди Мариана явно не случайно выбрала этот оттенок. Да, времена изменились. Да, сейчас у девушек больше свободы в выборе нарядов. И многие бы списали этот поступок на неосведомлённость или юношеское стремление к эпатажу. Но я — нет. Я видела во всем этом другой сигнал.

Перед нами стояла стайка дам, будто нарочно выстроившихся в полукруг. Среди них я без труда узнала леди Лиззи и баронессу Кринс — обе недавно гостили в нашем замке. Они что-то живо обсуждали, склонив головы друг к другу, и то и дело бросали взгляды в нашу сторону. Мне и без того было ясно, кто стал темой их шепота. После свадьбы именно эти две дамы имели редкую привилегию увидеть мою новую жизнь изнутри. Теперь же они наверняка делились своими наблюдениями с остальными.

Леди Лиззи, как всегда безупречная, появилась перед нами в платье небесно-голубого шелка, так тонко сшитом, что ткань словно плыла по воздуху. Она подошла к своей подруге, леди Мариане, с лёгкой грацией, обняла её, и громко — чуть громче, чем требовали приличия, — восхитилась её смелостью:

— Ах, Мариана, какое смелое сочетание! Кто бы решился надеть желтый да ещё и с золотом — кроме тебя, разумеется. Женщины должны сами выбирать, что им носить, не правда ли?

К их кружку присоединились еще две дамы, и тут в зале стало ощутимо тише.

Герцог взял меня под руку и повел сквозь толпу, привлекая всеобщее внимание.

Феликс всегда притягивал взгляды, даже до того, как его имя стало звучать всё чаще на королевском совете. А теперь и вовсе каждое его появление в обществе воспринималось как событие. Он не носил ни колец ни печатей, ни даже цепей с гербом — только простое кожаное обмундирование, белая рубашка и черный плащ с серебряной застёжкой.

Кто-то мог бы назвать это демонстративной скромностью, кто-то — вызовом моде. Злые языки могли бы пускать слухи о бедности, так вероятно бы поступили с любым, кроме него. А среди дам это стало своего рода фетишем. Я слышала, как одна из них говорила:

— Видели? Он опять так просто одет. Это… дерзко. В самом лучшем смысле, ведь украшения не отвлекают внимание от тела.

Их шёпот не раздражал меня — сначала. Но стоило услышать за спиной сдавленный смешок и обрывок фразы «…если бы он не был женат…», как тонкая игла ревности вонзилась куда-то под рёбра. Я сжала руку мужа чуть сильнее.