Книга Герцогиня на службе у Короны. Кровь и Дух 2, страница 198 – Вера Ширай

— Я в порядке, — ответила я, стараясь, чтобы голос звучал ровно. — Голова болит, но это неудивительно, верно? — я указала на засохшую рану у виска. Только причина боли была не в ней — она сидела глубже, где-то глубоко в моём разуме, напоминая о том, что произошло ночью.

— Да, тебе сильно досталось, — спокойно сказал он и, шагнув ближе, помог мне встать, а потом подхватил меня под локоть, поддерживая, когда я чуть не потеряла равновесие. Его прикосновения были неожиданно мягкими и только больше запутывали мои чувства.

Он усадил меня на лавку. Пока я сидела, глядя в одну точку на стене, писарь молча склонился надо мной и развязал верёвки на запястьях, потом — на щиколотках.

— Думаю, сейчас в этом нет нужды, — произнёс он, словно оправдываясь.

Я лишь посмотрела на грубо сложенный очаг в центре сарая, в котором потрескивал небольшой костер. Над ним висел почерневший котелок, из которого поднимался пар с лёгким запахом трав.

— Я готовлю отвар, он поможет унять боль. И всё будет в порядке. — он коснулся своей ладонью моей щеки.

Дербиш осторожно помешивал жидкость, время от времени бросая в неё щепотку сушёных листьев или измельчённые корешки. От трав исходил терпкий, землистый запах, заполнявший старое помещение.

Когда лорд Дербиш поднимал на меня взгляд, в его глазах читались жалость и вина. Он смотрел на мою слабость так, будто я была не пленницей, а существом, беспомощным, нуждающимся в нём, в его заботе.

Я чувствовала, как раздражение медленно поднимается внутри, расползаясь под кожей. Я всегда ненавидела слабость — особенно в себе. Не выносила ощущение беспомощности.

А улыбаться в ответ на этот снисходительный мужской взгляд, в котором часто не было ни капли уважения к равной, — было мучительно.

Мысли о собственной силе, вперемешку с обидой и злостью, будто прошли по телу током. И именно это помогло мне собраться. Это отношение, его жалость, разожгли во мне упрямое желание — доказать, прежде всего себе самой, что я всё ещё сильна.

Я огляделась. В полумраке сарая свет костра дрожал на стенах, отбрасывая длинные тени. И вдруг я поняла: если я хочу жить, если собираюсь бороться — это мой шанс. Может быть, единственный.

Дербиш отошёл к котелку, небрежно повернувшись ко мне спиной. Спиной! Он не видел во мне угрозы — в девушке, которая по самой природе своего рождения была слабее его физически.

План созрел мгновенно: два шага — до черенка лопаты, заботливо оставленного у ограждения, ещё один — к котелку, и за ним — долгожданная свобода.

В одно мгновение я вскочила, подгоняемая стремительным биением сердца. Внутреннее помещение сарая будто расцвело перед глазами яркий красками — резкими, ослепляюще ясными. В груди вспыхнул жар, руки двигались сами собой.

Я схватила черенок лопаты и обрушила удар. Мужчина вскрикнул, схватившись за голову, но я не дала ему ни малейшего шанса прийти в себя — замахнулась снова.

Перед глазами промелькнул урок герцога: беги — второго шанса может не быть. Я рванулась к двери, хватая по пути дорожный мешок, стоявший у порога.

Снаружи оказалась задвижка — я закрыла её и на долю секунды прислушалась. Мне хотелось верить, что я не нанесла лорду тяжелой раны. Я услышала легкий шорох, доносящийся из сарая, и, успокаивая свою совесть, рванула к месту, где должна была стоять телега.