Книга Герцогиня на службе у Короны. Кровь и Дух 2, страница 219 – Вера Ширай

Феликс не раз говорил королю, что стремление Ордена Порядка подчинить магов и лишить их силы рано или поздно лишь разозлит их. Он предупреждал: духовные маги объединятся, вступят в сговор — и сопротивление возродится, даже здесь, в самом сердце королевства.

Алтари слабеют, а тёмные маги тем временем продолжают развивать свои таланты, всё чаще прибегая к запретным искусствам — таким, что внушают ужас даже их собственным последователям.

И теперь ему, герцогу, приходится сражаться не с внешним врагом, а искать крыс среди своих.

И самое поразительное — в сейфе, скрытом тёмной руной, доступной лишь магам Тьмы, Истат нашёл не только списки покупателей зелья, но и — редчайшая удача — имена предателей.

На этом листе все заговорщики оставили свои подписи, поставленные кровью.

Феликса поражало, что клятвенных листов было два.

Первый лист содержал имена тех, кто «боролся за права» обделённых землёй и привилегиями духовных магов — тех, кто поддерживал идею заменить правящее большинство в Совете, сместив лордов, хранителей кровной тайны, и поставить на их место представителей из семей духовных магов.

Среди подписавшихся оказались и лорд Хоммей, и мачеха его благоверной.

Какая недальновидность. Эти люди даже не понимали, что именно хранители кровной магии — те, кого они хотят свергнуть, — удерживают их рутинный мир от вторжения магов с Диких Земель.

Во втором списке были другие — те, кто всё знал. Кто покупал себе место при новом короле, кто соглашался на руну верности, впаянную в плоть, в обмен на силу.

Феликс задумчиво смотрел на бумаги. Он взвешивал каждое возможное действие, но ни одно не казалось правильным. Сомнение грызло его — редкое чувство, которое он давно разучился признавать.

Список имён не давал ему покоя.

Феликс устало откинулся в кресле. Мысли путались — слишком много имён, слишком мало ответов, которые нужно было подготовить к приходу короля.

Желая успокоиться, он поступил так, как привык. Снял сюртук, закатал рукав рубашки и начал медленно расстёгивать тканевый браслет — нарукавник, что совсем недавно стал частью его постоянного облика.

Под ним скрывалось напоминание о слабости — о том шаге, что он сам считал отступлением от своих принципов. Тёмная руна, долго остававшаяся невидимой, теперь проступала всё ярче, напоминая о его слабостях и ошибках.

Он закрыл глаза и положил пальцы на рисунок на предплечье, пробуждая руну, ожидая того знакомого чувства покоя, которое приходило каждый раз.

Всё начиналось безобидно — с лёгкого недоверия.

Герцог предпочитал не выносить ссор из семьи и решил, что, если уж судьба приготовила ему предательницу-жену, он сам поймает её и сам решит, что с ней делать, без суда и Короля.

Но чем дальше он заходил в эту игру наблюдений, чем внимательнее следил за каждым её шагом, словом, взглядом — тем сильнее она его интересовала. Её тайна, которую он хотел разгадать, постепенно превратилась в притяжение.

Желание власти и полного контроля до добра не доводит. Феликс знал это. Он сам не раз произносил эти слова на советах, когда речь шла о других — о короле, о Ордене Порядка, о новых законах.

Но одно дело — власть над людьми, над безликой массой чужих лиц.

И совсем другое — власть над человеком, который принадлежит тебе телом, перед законом и богами, но при этом остаётся свободным мыслями и разумом, неподвластным твоей воле, далеким от тебя.