Книга Герцогиня на службе у Короны. Кровь и Дух 2, страница 237 – Вера Ширай

— Сэр Алдрет был со мной.

— Знаю. Только это и позволило мне послушать тебя… и не послать людей следом.

Я и правда не ожидала такой свободы. И прекрасно понимала, что Феликсу не о чем волноваться: уйти от мужа в нашем обществе почти невозможно. Тем более — против воли влиятельного человека. История знала лишь обратное: когда влиятельные мужья избавлялись от жён, а не наоборот.

— Феликс… я не собираюсь делать глупости. Ты совсем не знаешь свою жену.

Он отпрянул от меня, лишив опоры и тепла, и чуть наклонился. Его ладони легли на моё лицо, а пальцы бережно скользнули по щекам. Сквозь темноту я видела его глаза, внимательные и изучающие. Он всматривался, отслеживал каждую мою реакцию. Его пальцы осторожно коснулись скулы, почти невесомо, словно он боялся спугнуть этот момент.

— Можно? — шепнул он так тихо, что я почувствовала его слова, его дыхание своей кожей, сильнее и ярче, чем могла бы просто услышать.

Я не успела ответить. Наверное, и не смогла бы вовсе, мой голос пропал, дыхание сбилось. Я просто подняла взгляд, и этого оказалось достаточно.

Он медленно наклонился ко мне, не торопясь, давая мне возможность отстраниться, и коснулся губами моей щеки. Я же сама потянулась ему навстречу. Его губы едва коснулись моих, мягко, нежно, осторожно.

Я не чувствовала сумасшедшей страсти или бешеной волны желания. Это было скорее медленное, нежное признание, которое мягко заставляло откликаться каждую часть моего тела. Его поцелуй дарил не только тёплую, тянущую тяжесть внизу живота, но и спокойствие, мягкое тепло на сердце.

Феликс поцеловал меня снова, чуть глубже, но всё так же бережно. Его рука легла мне на затылок, вторая — на талию, притягивая ближе. Я забыла обо всём.

Когда он отстранился, совсем немного, наши лбы всё ещё касались друг друга. Дыхание по-прежнему было одним на двоих. Но первой пришла в себя я.

— Обговорим условия, — прошептала я.

Феликс осторожно коснулся моей руки, переплёл пальцы с моими, и уверенно, повел меня за собой.

— Пойдём, — тихо сказал он, не желая нарушать тишину ночи.

Муж повёл меня вперёд, помогая ориентироваться в темноте. Его шаги были уверенными, а я просто шла следом, чувствуя, как его ладонь мягко направляет меня, ограждая от каждой неровности, каждого порога и предмета мебели.

Мы вошли в малую столовую. Здесь было светлее, чем в коридорах: в камине горел огонь, отбрасывая на стены мягкое золотистое сияние. На столе уже было накрыто — лёгкая еда, закуски, напитки, сервирован ужин на двоих.

Феликс подвёл меня к стулу.

— Присядь, — сказал он тихо, по привычке отдавая приказ.

Феликс помог мне снять плащ, аккуратно отодвинул стул, следил за подолом платья, окружая меня вниманием и удобством. Потом подошёл к столу, взял графин и наполнил мой бокал вином — не спеша, словно этот жест говорил больше любых слов. Затем взял тарелку и положил мне еду, выбирая то, что, как он предполагал, могло мне понравиться.

Вернувшись, он поставил тарелку передо мной и чуть наклонился:

— Поешь. Ты устала.

В его голосе уже не было приказа, только забота, от которой у меня на мгновение перехватило дыхание.

Когда он заметил, что я почти не ем и то и дело поднимаю на него взгляд, он взял себе тарелку и тоже начал есть: специально, чтобы избавить меня от этого ужасного чувства неловкости.