Книга Герцогиня на службе у Короны. Кровь и Дух 2, страница 234 – Вера Ширай

Я вдруг поняла, что во мне нет ни обиды, ни ненависти — ничего из тех чувств, которые должны были появиться при виде сестры. Сравнивая её прошлую и ту девушку, что стоит сейчас передо мной, я не видела сходства. Она изменилась — стала тише, взрослее, собраннее.

На её лице не было ни высокомерия, ни жеманства, ни привычной попытки казаться лучше, чем она есть. А глаза… они стали мудрее, чище, будто в них светилось что-то новое, что раньше было скрыто за вспышками глупой наивности и самолюбования.

Я поднялась из-за стола и сделала шаг ей навстречу. В груди неприятно сжалось — память о том самом дне, о холодном металле между ребер, всё ещё жила во мне. И я боялась сделать шаг навстречу сестре.

Но я смотрела на Селию и едва узнавала в ней ту девушку, что когда-то ранила меня своим клинком. А интуиция говорила, что мне нечего бояться, я в безопасности.

Я сделала первый шаг, самый трудный шаг. Просто хотела обнять её. Обнять человека, с которым у нас слишком много общей боли, слишком много незакрытых ран.

Но Селия… она вздрогнула. Резко, почти по-детски, отшатнулась в сторону, будто боялась, что моё прикосновение причинит ей вред.

И в этот миг я поняла: она боится меня.

Я остановилась и медленно опустила руки. Села за стол, давая ей пространство, возможность выдохнуть и успокоиться.

Селия тоже присела.

Её движения были осторожными, как у зверя, который давно разучился доверять рукам, протянутым к нему навстречу.

Она не говорила ни слова. Только смотрела на меня — пристально, словно старалась прочитать не только то, что лежит на поверхности.

Я почувствовала, как её взгляд дрожит, как в нём смешиваются страх, надежда и осторожность. Я мягко улыбнулась — чтобы успокоить её.

— Со мной всё в порядке, — сказала я тихо. — Я всё ещё Оливия. И телом, и духом

Я кивнула ей, давая возможность говорить. Всё-таки это она пригласила меня сюда.

Селия долго смотрела на свои руки, словно боялась встретиться со мной взглядом. И лишь потом, тихо, почти шёпотом сказала:

— Я ненавидела тебя.

Я не дёрнулась. Просто слушала.

— Мне казалось ужасно несправедливым, что дар и все преимущества всегда достаются первому ребёнку, — продолжила она, медленно перебирая пальцами складки плаща. — Я завидовала каждому твоему шагу. Завидовала, что отец разговаривал с тобой как с равной… а со мной — как с маленькой, глупой принцессой, озабоченной лишь платьями и приемами. Завидовала твоим книгам, твоим вопросам, твоему уму.

Она улыбнулась грустно, без обвинения:

— И когда я открыла глаза в этой новой жизни… сначала я хотела мстить. Очень.

Селия подняла взгляд — прямой, честный.

— Но потом, без влияния метки, без того давящего груза, который сидел у меня в голове столько лет… всё стало иначе. Я впервые почувствовала свободу. И решила, что больше никогда, никогда, не окажусь в той темнице. Меня здесь ничего не держало. И я решила сбежать.

— К счастью, муж… — её губы дрогнули, — муж достался подходящий.

Я моргнула.

— Я понимаю… Но… Ты помнишь всё? — спросила я тихо, не скрывая удивления.

Она рассмеялась, мягко, почти по-детски:

— Конечно. А почему ты так удивлена? Оливия… ты же всегда была смышлёнее меня. Если ты помнишь всё — почему же я должна забыть?

Она наклонилась ко мне, облокотившись локтями на стол.

— До моей свадьбы с герцогом в той жизни матушка… позаимствовала часть твоих сил. Тогда я не сразу поняла, что является твоим даром. Думала, что он слабый, незначительный. Представляешь? Я даже обиделась, что твои способности оказались не такими мощными, как я себе нафантазировала! — она улыбнулась, покачав головой. — А потом… я просто закрыла глаза в темнице и открыла их снова — в своей комнате.