Книга Тамара Васильевна меняет профессию!, страница 102 – Анжелика Роуз

В какой-то момент из удушающей темноты проступило знакомое лицо. Лицо коменданта Грима, но оно тоже казалось искажённым, словно отражение в воде, по которой пробежала рябь.

Его лицо расплылось в широкой улыбке, обнажая неровные лошадиные зубы.

Улыбка становилась всё шире и шире, пока не достигла противоестественных размеров, словно кто-то разрезал его лицо от уха до уха.

— Это вы! Наконец-то... — радостно воскликнул он голосом, в котором смешались подобострастие и какое-то извращённое торжество.

И отвесил поклон – глубокий, церемонный. Но я знала, этот жест предназначался не мне, и не застывшему, подобно кукле, Эйдену, а тем, кто скрывался за нашими спинами.

Тем, чьё присутствие я ощущала кожей, как прикосновение ледяных пальцев.

А потом был подвал – бесконечная спираль ступеней, уводящая вниз, во тьму. Темнота впереди казалась живой, она пульсировала и дышала, готовая поглотить нас целиком.

Дверь за спиной лязгнула с оглушительным звуком, эхом отразившимся от каменных стен.

Я резко пришла в себя, словно вынырнула из-под воды после долгого погружения. Сердце колотилось как безумное. Вокруг была кромешная темнота, густая и почти осязаемая.

В этой темноте где-то совсем рядом раздалось тихое, утробное рычание Гераськи, и, впервые за всё время, этот звук показался мне успокаивающим. По крайней мере, я была не одна в этом кошмаре.

Я напряглась, пытаясь разглядеть обстановку в помещении. Сырость пропитала всё вокруг, оседая на коже холодными каплями.

Стены, казалось, сочились влагой, а в углах клубился густой зеленоватый туман, скрывавший очертания предметов.

Запах плесени и гнили ударил в ноздри, вызывая тошноту. Я почувствовала, как к горлу подкатывает ком, но заставила себя сосредоточиться, впиваясь ногтями в ладони до боли — любое ощущение сейчас было лучше, чем поддаться подступающей панике.

Где-то вдалеке мерно капала вода, но звук был неправильным – слишком глухим, словно капли падали не на камень, а на что-то мягкое.

Кап... кап... кап... Каждый удар отдавался в висках, отмеряя секунды в этом забытом богом месте, будто метроном в преисподней.

Чувство дежавю накатило с такой силой, что у меня закружилась голова.

Я уже была здесь – нет, не в похожем месте, а именно здесь.

Только вот когда?

— Что происходит? — голос Эйдена прорезал темноту, напряжённый и хриплый, словно каждое слово давалось ему с трудом. — Почему так темно? Почему не работают магические светильники?

Дрожащими пальцами я потёрла браслет на запястье – древний артефакт связи, подаренный инспектором Донаваном. Серебряные руны, обычно мерцающие мягким светом, оставались тусклыми и безжизненными.

Хоть бы сработало... Я снова и снова водила пальцем по холодному металлу, но браслет оставался немым, словно обычное украшение.

— Потому что здесь наложены антимагические чары, — прозвучал знакомый голос из темноты, и моё сердце пропустило удар. Голос был слабым, надтреснутым, но я узнала бы его из тысячи.

— Алиска!

Я рванулась на звук, спотыкаясь в кромешной тьме, пока не наткнулась на хрупкую фигуру. Обняла её, чувствуя, как её тело сотрясает крупная дрожь. От Алиски пахло сыростью подземелья.

Её кожа была холодной, почти ледяной. Пальцы, вцепившиеся в мою мантию, казались скорее когтями – такими сильными и отчаянными были её объятия.