Книга Тамара Васильевна меняет профессию!, страница 22 – Анжелика Роуз

Вокруг "головы" колыхался своеобразный ореол из тончайших светящихся нитей, похожих на паутинку, в которой запутались капельки росы. Эти нити слегка покачивались даже при отсутствии ветра, создавая впечатление некоего подобия волос.

Когда профессор говорил, всё его существо приходило в движение - листья трепетали, лианы изгибались, а вокруг разносился легкий аромат свежескошенной травы и лесных цветов. Его голос, похожий на шелест листвы в летнем саду, казался одновременно древним и юным, мудрым и озорным.

Это было одновременно пугающее и завораживающее зрелище - видеть, как природа создала настолько человекоподобное и при этом абсолютно неземное существо.

Я опустила взгляд, чтобы посмотреть на его ноги. Но их не оказалось. Всё это чудо произрастало из огромного глиняного горшка. Горшок был древним, с потертыми от времени узорами, которые, казалось, двигались в мерцающем свете светлячков. По его бокам вились причудливые руны, светящиеся слабым зеленоватым светом. У основания горшка расстилался мягкий ковер из мха, который слегка пульсировал, будто дышал в такт с движениями профессора.

Из горшка во все стороны тянулись тонкие корни, которые, словно живые змейки, проникали в щели между камнями стен. Некоторые из них поднимались вверх, формируя подобие опор или дополнительных конечностей, которыми профессор Стебль мог манипулировать предметами.

Несмотря на кажущуюся неподвижность своего "постамента", профессор умудрялся создавать впечатление удивительной легкости и грации в движениях, будто танцевал на невидимом ветру.

В изумрудных глазах-листьях профессора Стебля плясали искорки волнения. Его лианы беспокойно подрагивали, а цветы-губы то складывались в улыбку, то снова распускались в возбужденном трепете. Казалось, моё появление вызвало у него необычайный интерес.

— Ко мне в основном захаживают с определённого рода заболеваниями... — прошелестел он, слегка наклоняясь вперед, отчего его горшок едва заметно качнулся. — Ну, знаешь, с какими к обычному врачу пойти стыдно... Но! Я вижу, ты не такая...

Его глаза-листья сузились, внимательно изучая меня. Тонкие усики-брови подрагивали, словно антенны, пытающиеся уловить какой-то сигнал.

— Я... — начала было я, но профессор Стебль взволнованно всколыхнул своей листвой.

— Нет, постой-постой! Дай-ка я угадаю... — он замер, и все его растительное тело словно застыло в напряженном внимании. — Acne vulgaris! Ох, не волнуйся, детонька! Я знаю, как такое лечить.

Я машинально провела ладонью по щеке, чувствуя себя всё более растерянной.

— У меня ещё и прыщи есть? — пробормотала я.

Когда глаза привыкли к причудливому освещению, я начала различать очертания того, что когда-то, видимо, было обычным приёмным кабинетом.

Стены почти полностью скрывались под живым ковром из разнообразных растений. Плющ, мох и какие-то диковинные лианы создавали причудливый природный гобелен, местами пульсирующий и подрагивающий, словно дышащий.

В углу комнаты я заметила небольшой стол, практически полностью скрытый под слоем мха и маленьких грибов, светящихся мягким голубоватым светом. На нём всё ещё можно было различить чернильницу, из которой теперь росли какие-то экзотические цветы, и старинное перо, обвитое тонкими усиками плюща.