Книга Тамара Васильевна меняет профессию!, страница 44 – Анжелика Роуз

Ректор кладёт ладони на её виски, и их тела начинают светиться изнутри, соперничая с лунным светом. Интенсивность свечения нарастает, вихрь вращается всё быстрее, низкое гудение наполняет поляну, заставляя дрожать землю и вибрировать стволы деревьев. Ночные птицы срываются с веток и улетают прочь.

От груди девушки вверх взмывает световой шар, ослепительного жёлтого света, похожий на маленькое солнышко. Он присоединятся к фамильяру ректора, и они начинают кружиться, вырисовывая причудливые фигуры в воздухе.

Внезапно Равенкрафт выгибается дугой над алтарём, её голос сливается с голосом Ректора и с таинственным голосом самого леса. В момент кульминации ритуала происходит ослепительная вспышка — словно второе солнце взошло среди ночи и тут же погасло. Волна чистой энергии расходится кругами по поляне, пригибая траву, заставляя деревья гнуться.

— Алисия… Мы должны уйти. Он нас заметит...

Мой шёпот растворяется в ночном воздухе, всё ещё наэлектризованном от ритуала. Позади нас поляна, всё ещё мерцающая остаточной магией, перед нами — спасительная темнота леса. Но что-то не так…

Я чувствую, как подруга внезапно обмякает в моих руках. Словно кто-то разом вытянул из неё все силы, оставив лишь оболочку. Её тело, секунду назад напряжённое от страха, становится пугающе невесомым, как осенний лист.

— Алисия? — мой голос дрожит, руки судорожно пытаются удержать её.

Лунный свет, холодный и безжалостный, выхватывает из темноты мои ладони, и сердце стынет: они покрыты чем-то влажным и тёмным.

Кровь.

В серебристом освещении она кажется почти чёрной, как чернила. Одна паническая мысль сменяет другую — ранена? умирает? — пока пальцы инстинктивно ищут рану, источник этого ужаса.

Алисия медленно, словно преодолевая невыносимую тяжесть, поднимает своё лицо. Лунный свет обрисовывает её профиль, делая похожей на мраморную скульптуру, и я вижу, как тонкая струйка крови стекает из её носа по бледной коже.

Её глаза — о боги, её глаза! — широко раскрыты, но смотрят будто сквозь меня, сквозь эту реальность, в какую-то точку за пределами понимания.

— Я... я видела... — слова обрываются, её тело начинает мелко дрожать.

Сначала это едва заметное дрожание пальцев, затем руки, плечи — и вот уже всё её тело бьётся в конвульсиях. Она хватает ртом воздух, как вытащенная на берег рыба, каждый вдох — болезненная борьба. А затем, выгнувшись дугой так резко, что я слышу пугающий хруст позвоночника, Алисия замирает на мгновение, подобно натянутой до предела струне, и обмякает.

— Нет-нет-нет, — я трясу её за плечи, похлопываю по щекам. — Алисия, очнись… Пожалуйста, не надо…

Время искажается. Секунды растягиваются, минуты сжимаются до вспышек. Я будто существую в двух реальностях одновременно: в одной — паника и шок, в другой — сосредоточенная методичность.

Помню, как прикладывала ухо к её груди, слыша слабое, но ровное сердцебиение. Помню запах влажной земли и железистый привкус страха во рту…

Внезапно я слышу их — тяжёлые, размеренные шаги, приближающиеся к нашему убежищу.

— Алисия, — шепчу я, едва касаясь губами её уха. — Алисия, нам нужно уходить. Сейчас же!

Но она не отвечает. Я пытаюсь приподнять её, закинуть её безвольную руку себе на плечо, но Алисия теперь кажется тяжелее свинца. С каждой секундой шаги становятся громче, ближе, неотвратимее.