Книга Освобождение Луки, страница 60 – Виктория Эвелин

Его сестра Асивва, казалось, не была затронута своей траксианской кровью, но он и его братья всю свою жизнь боролись за то, чтобы сдерживать и подавлять эту сторону себя. Эта сторона требовала крови всякий раз, когда возникал простой спор, или хотели трахнуться, когда они должны были заниматься любовью. Жестокость и собственничество, которые были биологической чертой его народа, всегда доставляли его семье одни неприятности в цивилизованном городе Треманта.

Теперь клеканианская часть его убеждала его уйти. Он знал, что наблюдать за ней, пока она ничего не подозревала, было неправильно, но траксианская часть его шептала заверения, что преследовать свою пару допустимо, потому что она принадлежит ему. Как еще он мог обеспечить ее безопасность?

Даже сейчас желание не просто нырнуть в кишащие биломом воды, а проплыть сквозь их болезненные укусы, чтобы добраться до нее, было борьбой.

Лука присел на корточки, разрывая мягкий мох, покрывавший землю. Он пытался узнать о ней как можно больше с тех пор, как проснулся, но от его братьев не было никакого толку. Поскольку Иззо был единственным, с кем она разговаривала, Лука заставлял его множество раз рассказывать о своем общении с ней.

Наблюдение за ней сказало ему больше, чем любое другое его исследование. Он видел, что она была доброй и заботливой по отношению к женщинам, с которыми жила. Те, кого она спасла той ночью. Его переполняла гордость. Его пара была храброй. Она спасла их всех той ночью.

Сострадание было еще одной добродетелью, которую он наблюдал из своего темного укрытия. Несколько раз он видел, как она утешала темноволосую женщину с нежностью, которую большинство клеканианцев скрывали.

И она была умна, часто подходя к неизвестному с научным любопытством, которое вызывало у него собственное. Насколько он знал, никто не показывал им, как использовать эту технологию в их доме. Хотя его раздражала мысль о том, каким неэффективным способом они внедряли новых людей в свой мир, он поражался тому, как легко она могла разобраться в вещах, которые, как он предполагал, должны были быть совершенно новыми для нее.

Например, было приятно наблюдать, как она открывает для себя пищевой синтезатор. Она осмотрела маленькую машину глазами и руками, прежде чем, наконец, протестировать несколько элементов управления. Она, должно быть, пыталась и терпела неудачу пятьдесят раз, прежде чем, наконец, разобралась, как пользоваться машиной. Но она никогда не сдавалась, и от улыбки, озарившей ее лицо, когда она успешно приготовила свое первое блюдо, у него перехватило дыхание. Он бы убил за то, чтобы она улыбнулась ему вот так.

Каждый день он ломал голову, пытаясь вспомнить время, проведенное ими вместе, но очень немногое из того, что он вспоминал, имело для него смысл. Она была самой яркой в его снах, но он не мог принять это как реальные воспоминания. Они были слишком хороши, чтобы быть правдой.

Тот, что был у него прошлой ночью, заставил его со стоном проснуться, взять свой член в руку и обрести освобождение всего несколькими быстрыми движениями. Во сне она проводила руками по его рукам и груди, массируя его, прежде чем, наконец, прижаться к нему всем телом в объятиях и прошептать ему на ухо неузнаваемые слова.

Он знал, что этот сон, должно быть, был фантазией, потому что ни одна женщина в такой ситуации никогда бы не прикоснулась к обезумевшему, возбужденному мужчине так нежно.