Книга Баронесса. Эхо забытой цивилизации, страница 172 – Дарья Верескова

Стояла в самой середине внутреннего двора, напротив свекрови, ожидая, пока стихнут многочисленные голоса. Моя роль, роль хозяйки, означала, что остальные должны были расступиться и слушать. Только Фирруза д'Арлейн продолжала обращаться к храмовнику, но и он обернулся ко мне, и она была вынуждена сдаться.

— Миледи д'Арлейн, я слушаю вас, — подошёл ко мне брат Зоринак, когда шум голосов утих.

— Все вы стали свидетелями страшного оговора, совершённого женщиной, которая утверждает, что приняла меня в свою семью. Миледи Фирруза д'Арлейн знала, что наказание за такой проступок будет ужасающе суровым и может искалечить меня навсегда, но всё равно оговорила! Вы слышали её слова: она ненавидит меня, она пыталась публично унизить, обвинить в связи с другим мужчиной, и это при том, что она открыто игнорировала мой запрет на использование короткого имени.

С каждым моим словом свекровь всё сильнее бледнела — она явно не ожидала, что я осмелюсь обвинять её в ответ. Возможно, если бы она не устроила такую отвратительную сцену во время поиска настойки, мне было бы сложнее убедить Орден...

— Миледи д'Арлейн, это недоразумение… — лорд Тиу вновь попытался выступить примерителем, но его прервал брат Зоринак, жестом призвав к тишине, поскольку я обращалась именно к нему, старшему представителю Ордена.

— Миледи Фирруза д'Арлейн назвала меня бастардом, несмотря на то что мой отец искупил свою вину перед Орденом и признал меня. Таким образом, она проявила неуважение к Первородной, отвергнув её волю! — после этих слов свекровь в страхе прижала платок к губам. Впервые — в настоящем страхе. — И, конечно, вы помните, какой я приехала сюда. Помните, брат Зоринак, как я впервые пришла в храм. Жизнь в поместье мужа, рядом с его матерью и её «заботой», почти убила меня. Я не верю, что в том состоянии могла бы выносить здоровых будущих сынов и дочерей Богини.

— Это неправда! Она лжёт! — у Фиррузы д'Арлейн, похоже, начиналась истерика. Она дышала прерывисто и беспокойно искала глазами лорда Тиу.

— Я обвиняю Фиррузу д'Арлейн в попытке искалечить меня на почве ненависти и неприятия воли Первородной. Она попыталась сделать это сама, в поместье, а когда не вышло, явилась в мой дом и оговорила меня, надеясь сделать это руками Ордена.

— Это не так! Это просто глупое недоразумение, ты неправильно всё поняла… — кажется, до неё наконец начало доходить, что я серьёзно намерена вытащить наружу все грязные подробности, запятнать её имя перед множеством свидетелей. Чтобы каждый знал, что она мелочная, жестокая женщина, способная искалечить собственную невестку.

— Это очень серьёзное обвинение, миледи д'Арлейн, — брат Зоринак, как мне кажется, полностью верил мне. Он собственными глазами видел, как вела себя Фирруза д'Арлейн и помнил какой впервые меня встретил. — Я согласен, что пребывание в поместье со вдовствующей баронессой опасно для вас и наносит значительный урон вашему здоровью. В этом случае Орден имеет право вмешаться. Что же касается других обвинений… мы их расследуем.

Я не особо надеялась на то, что они что-то найдут; моё обвинение было слишком необычным, разве что, я смогу как-то доказать что она пыталась меня отравить, однако я и сама не была в этом уверена.

Но я жаждала официального признания того, что пребывание в поместье для меня опасно, чтобы Кайрос раз и навсегда оставил свои попытки. И хотела публично, громко запятнать имя Фиррузы д'Арлейн — чтобы Орден, окружающие, а потом и высший свет увидели её истинное лицо. Посмотрим, как теперь они будут распространять обо мне грязные слухи.