Книга Хрущевка княжны Соколовской 3, страница 101 – Полина Змееяд

– Контроль никогда не бывает излишним, – улыбнулся Морозов и скрылся в одном из коридоров дома.

Я снова вздохнула и медленно направилась к лестнице. День только начался, но вся тяжесть бытия уже каменной глыбой давила на плечи. Однако как бы я себя не чувствовала – надо спешить. Сожалениям успею предаться позже, когда все получится. Или когда план провалится.

На примерке я ощущала себя ужасно одинокой, несмотря на швей, которые суетились вокруг, то и дело расточая лживые комплименты, и охранника, который неотрывно следовал за мной почти всюду. Спасибо хоть в уборной я могла отдохнуть от его тяжелого взгляда.

О том, чтобы взять с собой сестер, я даже не заикалась. Во-первых, Морозов не отпустил бы, во-вторых, даже если бы мне удалось выторговать у него такое разрешение, они бы и сами не поехали. Да и незачем им на все это смотреть. Предыдущее платье мы выбирали в атмосфере веселья и предвкушения, на это я едва взглянула в зеркало. Огромное, с пышной юбкой и рукавами, украшенное одновременно и вышивкой, и камнями, оно производило действительно грандиозное впечатление. Настолько, что простая красота Марго терялась за всем этим великолепием.

Да уж, никакого вкуса, но какая разница, в какое платье наряжаться? Если в случае с Яринским я тянула время, а перед свадьбой с Владом действительно хотела выглядеть прекрасно, то сейчас ни мой внешний вид, ни лесть швей, которые прекрасно видели всю эту кричащую безвкусицу, ни отсутствие сестер – ничего уже не имело значения.

Из салона я уезжала с облегчением, и даже вздремнула десять минут по пути к галерее. Там меня уже поджидал Андрей.

Здание представляло собой еще более унылое зрелище, чем обычно: плакаты с объявлениями о выставке картин Шихте сняли, но ничем другим заменить не успели, и желтые стены стыдливо демонстрировали трещины на фасаде.

Внутри тоже оказалось пусто. Не задерживаясь в выставочных залах, из которых уже вывезли часть картин, я сразу прошла в кабинет. К моему удивлению, охранник остановился у двери. Видимо, счел, что сына его начальника будет достаточно, чтобы за мной присмотреть.

Что ж, тем лучше.

Оставшись вдвоем, мы с Андреем принялись перебирать документы. Вскоре выяснилось, что он следил за делами галереи по поручению отца и неплохо в них разбирался. Первое время он просто рассказывал мне о положении дел, о том, что инвестиции не окупались до последней выставки, а также об отклоненных предложениях от других художников.

Стопки неразобранных писем от других творцов я нашла в коробке под столом. Эти молодые юноши и иногда даже девушки рассчитывали, что здесь, где обрел сомнительную известность Шихте, им тоже может улыбнуться удача. Печальное зрелище, но мне некогда их жалеть.

В сейфе, пароль от которого Андрей тоже по счастью знал, мы обнаружили только старые счета. Магией я пользоваться не могла, но достаточно было слегка постучать по металлической поверхности, чтобы заподозрить двойное дно. Повозившись, мы сумели поддеть левую стенку металлического ящика, за которой скрывалась тонкая папка с бумагами.

Андрей продолжал вести ничего не значащий диалог об окупаемости местных выставок, пока я вскрывала конверты. Даже беглого взгляда хватило, чтобы понять: они свидетельствовали вовсе не против Влада, а против самого Морозова. В их конечно не оказалось информации о том, что спрятано в картинах Шихте, зато приводились счета, которые показывали, как через продажу картин Морозов отмывал деньги.