Книга Хрущевка княжны Соколовской 3, страница 102 – Полина Змееяд

Банально, но эффективно: среди всех его предприятий на маленькую убыточную галерею никто и внимания не обращал. Она выглядела причудой эксцентричного стареющего богача, и благодаря хорошим знакомствам в налоговой сюда даже проверки не заглядывали. Если кто и приходил, то вероятно лишь ради того, чтобы мило побеседовать с директором.

Однако же как интересно: получается, Шихте в самом деле планировал опрокинуть начальство. Интересно, он хотел обнародовать эти бумаги после того, как Морозов разберется с Тарковским, или до? Впрочем, неважно. Уже этого достаточно, чтобы начать масштабные налоговые проверки и даже нагрянуть с ними к тем, кто покупал эту безвкусную мазню, именуемую современным искусством.

Однако меня интересовало еще кое что.

Мы с Андреем постепенно перешли к теме картин, которые рисовал Шихте. Как выяснилось, мой юный помощник подкован и в этой теме: кажется, он мог часами сыпать малопонятные мне термины, оставалось только задавать наводящие вопросы.

Пока мы говорили, я сняла со стены над рабочим столом Разумовского одну из этих картин и, отыскав в ящике нож для бумаги, аккуратно вскрыла самую выступающую часть, где по виду скопилось слишком много краски.

Андрей все повышал голос, будто тема современного искусства его в самом деле волновала, и потому шорох целлофанового файла, в котором оказались спрятаны еще какие-то данные, снаружи никто не должен был услышать.

Я очень хотела увидеть, что в них, но Андрей, взглянув на часы, поспешно взял мою находку и сунул за пазуху, а потом торопливо повесил картину обратно. Теперь мне пришлось прикрывать шорохи громкими возмущениями о том, как сильно Разумовский запустил дела.

Стоило нам закончить, как в дверь заглянул охранник.

– Нам пора возвращаться, – равнодушно заявил он.

Я кивнула и направилась к выходу, Андрей же задержался, закрывая сейф. За дверью мой надсмотрщик остановил меня и с совершенно бесстрастным видом, но ужасно возмутительно обыскал.

– Как вы смеете? – удивленно спросила я, когда он принялся хлопать по карманам юбки.

– Приказ Михаила Юрьевича, извините княжна, – кажется, он немного смутился, но работу все же выполнил.

Я вытерпела это унижение, но мысленно решила, что непременно выскажу Морозову все, что думаю по поводу его мер безопасности.

Андрей вышел, как только обыск закончился. Улучив момент, когда охранник отвернулся, он на миг ободряюще кивнул мне. Наверное, успел забрать еще и те бумаги, которые мы нашли в сейфе.

Значит, теперь остается только ждать и надеяться, что Влад и Эдуард успеют начать расследование до того, как я отправлюсь в местный ЗАГС.

Я стояла в тонкой сорочке, состоявшей, кажется, из одних кружавчиков, куталась в не менее тонкий бежевый халат и смотрела на огромное пышное платье, которое еще вчера вечером доставили из свадебного салона.

К горлу подкатил соленый ком, хотелось разреветься, но ни одна слезинка так и не скатилась по щеке.

Прошел остаток недели, но ничего так и не случилось. Андрей пропал, и Морозов даже не говорил, куда именно. Влад больше не приходил, Краузе тоже не выразил желания меня навестить, в общем, несколько дней я провела в неведении. Продолжать играть роль послушной куклы мне помогала лишь надежда, что рано или поздно этот омерзительный спектакль завершится. Но сегодня утром, когда работница занесла в комнату это отвратительное платье, я поняла, что надеяться больше не на что.