Книга Хрущевка княжны Соколовской 3, страница 97 – Полина Змееяд

– Хотите сказать, что ваша неосторожность была связана только с тем, что я всего лишь обнищавшая княжна и ничего не могу смыслить в делах? – продолжила я давить, искоса поглядывая на Морозова. Он наблюдал за сценой со сдержанным интересном и останавливать меня не спешил. – И это ваше оправдание? По-моему, звучит жалко. Особенно в свете того, что вы уже успели настрочить очередной донос.

Разумовский побледнел и замер, вытянув шею, как испуганный зверек.

– Это не я! – крикнул он так испуганно, что мои подозрения укрепились. Может, у него и в самом деле есть что скрывать от Морозова, раз так нервничает? В любом случае сейчас это уже неважно. Надеюсь, он останется в живых после всей этой истории.

– Проверьте его вещи, – спокойно велел Морозов охраннику.

Огромный молчаливый мужчина кивнул и ушел, а через несколько минут вернулся с портфелем Разумовского, из которого прилюдно достал сложенный вдвое лист. Морозов взял его и вцепился взглядом в рукописные строки, внимательно изучая их.

Не удивлюсь, если он видел хотя бы копии предыдущих доносов и теперь пытался понять, похож ли этот на два прежних. И судя по углубившейся складке между бровей, нашел немало сходства и в стиле, и в почерке.

– Даже если бы я в самом деле был отправителем этих доносов, разве логично было с моей стороны приносить одно из таких писем сюда? – беспомощно возразил Разумовский. Неплохой аргумент кстати.

– Уж точно логичнее, чем оставлять его дома, где за вами и вашим кабинетом присматривают купленные мой слуги, – процедил сквозь зубы Морозов.

Ого, он настолько внимательно наблюдает за всеми, кто в курсе его планов? Не знаю даже, восхищаться такой щепетильностью или горевать оттого, что его доверия мне не видать, как собственных ушей без зеркала.

– Меня подставили! Ищите предателя в собственном доме! – заверещал Разумовский так, что у меня заложило уши.

– Все вы так говорите, когда прищемит хвост, – отрезал мой новый «жених», полоснув по новоиспеченному предателю злым взглядом. – Пару месяцев вы погостите в моем загородном доме, Георгий Игнатьевич. Разумеется, без телефона и с проверкой личной переписки. Надеюсь, отпуск пойдет на пользу вашему благоразумию, – вынес вердикт он.

Умно. Просто выгнать Разумовского нельзя: если обозлится, может сдать тому же Краузе все, что знает. Убивать тоже опасно, особенно если Морозов планирует начать активно действовать в ближайшее время. Смерть директора галереи привлечет ненужное внимание. Остается только запереть до тех пор, пока все не будет кончено.

– Но дела в галерее… Я исправлюсь, я… – продолжал мямлить Разумовский, собственными оправданиями только убеждая всех в том, что именно он и есть доносчик. Как неразумно!

– Думаю, мне вполне по силам временно выполнять эту работу, – поспешила встрять я, пресекая его скулеж.

Морозов перевел взгляд на меня с сомнением, но немного подумав, все же кивнул.

– Обсудим это позже, срочной работы там все равно не осталось, – добавил он, а затем посмотрел на Разумовского и снова кивнул охране. – Возьми еще двух людей и увезите его на холм.

Его люди, по-видимому, знали адрес. Разумовский сам поднялся и пошел за ними, так что возможности понаблюдать, как его силой волокут из столовой, я лишилась. Ну и ладно, не очень то и хотелось. Простите, Георгий Игнатьевич, но такова цена спасения моей горемычной семьи.