Книга Виктория - значит Победа. Каждому по делам его, страница 34 – Салма Кальк

Заметил. Ну что, согласилась — теперь объясняй.

— Мы… договорились о возможном будущем супружестве, — божечки, вот как это называется, оказывается.

— О возможном и будущем, значит. И если договорились, то что мешает вам сделать это сейчас и сразу? В этом случае некоторые наши острые вопросы решатся всё равно что сами собой. Будучи виконтессой Гвискар, вы перестанете интересовать Фрейсине.

А вдруг нет, не перестану?

— Мы договорились, что сначала нейтрализуем Фрейсине и выясним, кто и почему убил господина Гаспара. А потом уже и поженимся.

— И кому же из вас двоих пришла в голову эта замечательная идея? — хмурится граф.

— Мне, — с графом можно и нужно быть откровенной.

— Зачем, Викторьенн? — граф качает головой.

— Затем, что у вас тут если жениться, до смерти. Нельзя так — если вдруг что-то не задалось, то разойтись. Поэтому… мне страшно торопиться. А вдруг это ошибка?

Граф смотрит внимательно.

— А… там, — говорит значительно, — вы были замужем?

— Была. Тоже решилась не сразу, и мы прожили с мужем десять лет.

— Дети?

— Нет. Не случилось.

— И чем закончилось?

— Я заболела, а он нашёл другую, моложе, здоровее и красивее.

— И теперь вы тоже опасаетесь, что Гвискар найдёт моложе, здоровее и красивее? — поднимает он бровь.

А я задумываюсь, крепко задумываюсь. И понимаю, что…

— Ну… да.

Вот, я это и сказала. Опять же, кто её знает, эту Викторьенн, отчего она долго не могла забеременеть — от того, что Гаспар был несостоятелен в этом вопросе, или у неё тоже были какие-то свои сложности? И от чего потеряла ребёнка — только от стресса или там что-то ещё? А вдруг у меня и здесь ничего не получится? И тогда прекрасный Гвискар рано или поздно станет менее прекрасным, и подобно господину де Сен-Мишелю, пойдёт искать счастья или любви куда-то там ещё? Или у него уже есть двое прекрасных детей, и ему достаточно, что бы ни случилось?

— Викторьенн, вы знаете историю брака Гвискара? — вдруг спрашивает граф.

— Нет, откуда бы? Он очень мало о том говорит. Я знаю, что у него была жена, и что она умерла в родах, потому что она магом не была, а оба ребёнка оказались некромантами, это у вас тут как-то сложно.

Видимо, какая-то магическая несовместимость, да? Или человеческая? Или как они тут вообще решают эти вопросы? Уж наверное должны уметь решать, в магическом-то мире?

— Тут вопрос в том, как у него появилась эта жена. И на мой взгляд, эта история говорит о Гвискаре больше, чем все его последующие романы, вместе взятые.

Граф говорит — и я узнаю о том, как Эмиль, будучи ещё совсем юным, не смог пройти мимо чужой беды. И как спас девушку, которая стала матерью его детей… и умерла.

— Понимаете ли, ему, думаю, тоже было непросто решиться предложить кому-то брак. Он много лет отклонял всевозможные предложения, а ему предлагали, уж поверьте. Но он всё же решился.

— Он даже объяснил, почему. Потому что мне не страшна смертная сила. А если бы я была обычной — то, наверное, всё было бы иначе.

— Я думаю, Викторьенн, не только поэтому. А просто потому, что он в вас влюбился. И сейчас им движет именно это — его любовь к вам. А всё остальное — вторично, — граф улыбается. — Но тоже важно, конечно же.

Ох. Ну… я тоже влюблена, что уж. Но по-прежнему опасаюсь. И ещё привыкла, что любовь любовью, а дела делами.

— Спасибо вам, — говорю графу. — Я… я буду думать. И действовать тоже. Действовать вместе с ним, потому что он мне и помощь, и поддержка.