Книга Виктория - значит Победа. Каждому по делам его, страница 6 – Салма Кальк

А затем Эмиль подал руку Мари и поклонился остающимся.

— Шапсаль, все претензии — официально. Адриан, Люсьен — встретимся в Академии.

Улыбнулся Мари и шагнул вместе с ней в тени.

* * *

Около года назад

— И что сказал пришлый целитель?

— Подтвердил всё, сказанное нашим Валераном.

— Она в тягости?

— Именно. С ней всё в порядке, она в срок родит здорового ребёнка.

— Ещё ничего не значит. Может и не родит. Будто сам не знаешь — всякое случается.

— Какое ещё всякое?

— Обычное. Три другие не родили, а эта родит? Не смеши. В господине Гаспаре что-то не то, отчего и все его жёны не могут родить.

— А что, кто-то уже был в тягости?

— Да вроде болтали, что самая первая его жена была, и даже дважды. Жироля можно спросить, он точно знает.

— Так Жироль и скажет, ага.

— Встряхнуть хорошенько — и скажет, никуда не денется. И даже правду скажет. Он привык, что за спиной хозяина на него и прикрикнуть не смеют, и совсем страх потерял, так надо ему напомнить.

— И что, та, ну, самая первая жена, была в тягости и не доносила?

— Раз ребёнка нет, то и не доносила. А уже лет двадцать было бы, тоже ходил бы тут и командовал.

— Так может хозяин зря бил её? Или ту не бил, только эту?

— Всех бил. А эту больше не бьёт, пылинки сдувает. Велел вчера за черешней на рынок для неё бежать, целую миску принесли, всё ей отдал, я сам видел.

— А если она после такого не родит?

— Он сам её добьёт тогда. У него явно последний шанс. За него никто не хотел отдавать дочерей, только вдовы с сыновьями соглашались, а на кой ему вдова с сыновьями? Если бы он был готов оставить всё ну хоть кому, он бы в пользу племянника завещание написал.

— А он в чью?

— Так сказал же — переписал. Вроде, не так давно, на днях. Ходил к поверенному.

— И что? Как узнать-то? Может, Фабиана потрясти?

— Фабиан сам не знает, он дома оставался. Господин Гаспар сказал — он нарочно взял в свидетели таких людей, кто никак не заинтересован в его деньгах.

— И где их разыскать?

— Спроси поверенного.

— Старшего Палана, ты хотел сказать? Не ответит. Заведёт свою вечную песню — тайна клиента и всё такое.

— А припугнуть?

— У него какая-то магическая охрана в конторе стоит, чуть что — трезвон до небес. И живые охранники-маги, двое. Так приложат, что костей потом не соберёшь.

— Да ну, не может такого быть, чтобы нам этого не узнать.

— Так вот не выходит, как ни крути.

— А ты пойди к самому господину Гаспару да скажи, что всё знаешь.

— И он посмеётся, как уже смеялся до того.

— Тогда скажи, что про неё тоже всё знаешь, и даже то знаешь, чего не знает он сам.

— И долго я после такого проживу, как ты думаешь? По стенке размажет, как есть, размажет, рука-то у него тяжёлая.

— Не вечно его руке быть тяжёлой, будто не знаешь.

— Ну так сколько ещё ждать-то? И особенно — если ребёнок всё же родится.

— Да повторяю тебе — и дети не всегда рождаются, его ещё доносить надо, и выживают потом тоже не всегда! Они очень слабые, эти младенцы. Там чутка не досмотрели — и всё, не дышит.

— Ну ты сказал, не дышит. Кто мы — с младенцами воевать? Это уж совсем.

— Совсем или нет, но ты или хочешь всё, или не хочешь, тут уже сам решай.

— Я, конечно, хочу, тут вопросов нет.

— А раз вопросов нет, то и сомнений быть не может. Тот чужой целитель сказал — нужно, мол, госпожу-то вам увезти из столицы подальше, только договориться, чтобы какой маг-целитель был на связи. У вас, мол, один есть, но лучше чтоб ещё, вдруг одного мало будет? И тогда если, мол, с госпожой что не так пойдёт, её мигом и спасут, где б она ни находилась. А в столице, сказал, шум, вонь, болезни и что-то ещё. Господин Гаспар-то и завёлся сразу — едем, значит, в Массилию, там тихо и спокойно.